Саймон Тойн - Соломон Крид. Искупление

– «Чидн» – значит «дух», – ответил скаут в обычной дикарской равнодушной манере. – «Чидн чука» – «гора духов». Мои люди не ходят туда. Это место мертвых, а не живых. Плохое место.

Все то время, пока готовили мои бумаги, я размышлял, отчего дикарь назвал меня «чидн», а затем уехал, по-видимому объятый страхом.

Ответ явился несколькими днями позже, когда я возвращался с нанятыми людьми и фургонами, груженными инструментами и припасами, чтобы занять свою землю и начать добычу. Наверное, тогда я в последний раз ощутил довольство жизнью. Заявка моя была зарегистрирована, никто не мог покуситься на мое владение, сержант Лайонс сидел в колодках, обвиненный в измене и убийстве, а я должен был построить церковь. И обладал всем нужным для того. Я был уверен в будущем. И в том, что оставлю после себя.

Я увидел ее на четвертый день странствия, когда вдалеке показалась подкова гор. Она оказалась прямо на моем пути, пойманная стволом большого сагуаро. Ее будто специально оставили для меня таким образом, чтобы я обязательно увидел. Несомненно, это было не случайно. Я подъехал – и мое сердце воспрянуло, распознав находку. Сохраненная неким чудом пропавшая страница из моей Библии! Я остановил мула, соскользнул наземь, сердце билось в радостном предвкушении того, как я восстановлю целостность моей Библии, и я осторожно отделил страницу от колючек.

Страница истрепалась в блужданиях по глухомани, бумагу истерли пыль и песок, так что напечатанные слова были едва видны. Я перевернул страницу – и сердце едва не остановилось в груди. О, если бы оно и в самом деле остановилось! О, если бы я умер перед тем, как увидеть написанное на другой стороне страницы! Но я увидел и прочел, и свет вытек из моей жизни, и я по-настоящему понял, что потерял.

Соломон проснулся от запахов нездоровья и дезинфекции.

Он лежал на накрахмаленных простынях и смотрел в потолок небольшой одиночной палаты в больнице. Из коридора доносились звуки суеты, голоса. Соломон попытался приподняться – и почувствовал, что голова словно раскалывается надвое.

– Осторожнее! – посоветовал доктор Палмер, стоявший в ногах постели и записывающий что-то в планшете. – Вы прескверно ударились головой.

– Церковь, – хриплым, иссохшим голосом выдавил Соломон.

– С церковью все в порядке, – сообщил доктор, вешая планшет на крючок в ногах кровати и подходя ближе. – А вот резиденция Кэссиди…

Он включил фонарик, посветил в глаз Соломону:

– В глазах двоится? Тошнит?

– Нет. Что произошло?

– Это еще только пытаются выяснить, – ответил врач и посветил в другой глаз. – Говорят, что мэр и шеф Морган ввязались в сделку с картелями и что-то пошло не так. Морган поплатился жизнью, Кэссиди заперли в церкви вместе с бомбой. Скорее всего, он затащил бомбу в туннель, чтобы смягчить последствия взрыва. Мэра еще не нашли, так что…

Значит, церковь по-прежнему на месте. Соломон скосил глаза вниз. Крестик тоже. Алтарь ждет.

Он посмотрел на дверь. Подле нее лежали на стуле свернутые пиджак и рубашка.

– И думать забудьте, – посоветовал Палмер. – Вы получили очень сильный удар по голове и потеряли много крови из раны на спине. Кстати, откуда она у вас? Разрез почти хирургической аккуратности.

– Понятия не имею, – ответил Соломон, не желая вдаваться в подробности. – Где Холли?

– В соседней палате. А что за синяки и ссадины у вас на руках? Помните, откуда они?

– Нет. Она в порядке?

– Состояние стабильное. Потеряла много крови, но мы сделали переливание. Ее рану перевязали жгутом, и он, думаю, спас ей жизнь. Уж не вы ли его наложили?

– Вам нужно особо позаботиться о ней, – вместо ответа заметил Соломон.

– Мы всегда очень хорошо заботимся.

– Нет, я имел в виду кое-что большее. Протестируйте ее на гонадотропин.

– Да? – удивленно спросил Палмер и снова сделал пометку в планшете. – Но подумайте и о себе, прошу вас.

Он вернул планшет на место.

– Отдохните как следует, – посоветовал доктор, направляясь к дверям. – Не хотелось бы видеть, что вы слоняетесь по коридорам.

– Не беспокойтесь. Не увидите, – заверил Соломон.

Он вышел под утренний свет и вдохнул прохладный воздух.

Соломон неуклюже сунул руки в рукава пиджака и направился к церкви. Свежая перевязка на спине распирала рубашку. Кисти и запястья болели. Соломон разминал на ходу пальцы, надеясь вернуть им прежнюю подвижность. Ноги дрожали.

– Надо привести себя в форму, – пробормотал он, отступая в тень у тротуара.