Давид Павельев - Факультет отчаяния

Эта программа немного смутила декана.

– Мы не вскрывали его комнату… Вы считаете, что это обязательно?

– Конечно. Понимаю ваши чувства, но нам сейчас не до щепетильности. Во-первых, мы узнаем, взял ли он что-нибудь с собой, что означает, готовил ли он побег, или нет. Во-вторых, я рассчитываю пополнить наши весьма скудные представления о его личности.

– Разумеется, Терентий Гаврилович. Я уже распорядился – факультет и все его сотрудники в вашем распоряжении. Только, разумеется, без ущерба учебному процессу.

«Как получится, – подумал Русаков.

– Сейчас я позвоню коменданту, и он вас проводит.

Декан снял трубку старого телефона и три раза прокрутил его диск.

– Савелий Кузьмич, вы на месте? Захватите ключи от комнаты Полякова, её необходимо осмотреть.

Положив трубку, он сообщил Русакову:

– Всё в порядке. Вас уже ждут.

Русаков встал и направился к выходу, но не успел он прикоснуться к ручке двери, как та раскрылась сама и на пороге возник экстравагантный мужчина лет сорока пяти. Его отличали величественная осанка, массивный лоб, который приписывают мыслителям, решительные черты лица, глубоко посаженные глаза, львиная седеющая грива и аккуратная бородка по испанской моде. Кожаный пиджак, одетый поверх белой рубашки, с повязанным вместо галстука шёлковым шарфом, смотрелся как на актёре из рекламы дорогого бутика. Судя по его манере держаться, он привык к постоянному восхищению окружающих, и человек предубеждённый мог бы назвать его надменным. Впрочем, таких явно было немного.

– Я не вовремя, – заметил он без тени смущения.

– Нет, нет, Герман Александрович, заходите. Мы как раз говорили с Терентием Гавриловичем о Василии.

Его тонкие губы скривились в подобии улыбки.

– А, вы Русаков. Очень приятно. Вышеславский.

Он протянул эксперту ладонь и крепко пожал его руку. При этом он скользил по его лицу внимательным изучающим взглядом, будто бы измерял на глаз объём его черепа.

– Герман Александрович – основатель нашей научной школы, – с гордостью представил его декан.

– Ну, вы немного преувеличиваете.

От взгляда Русакова не ускользнуло, что Рихтер сильно стушевался перед своим сотрудником. Очевидно, в сравнении с ним он ощущал себя слишком серым и простым. Да и по части научного авторитета Вышеславский его превосходил: декан считался сугубо администратором.

– Поляков – мой ученик, – продолжал Вышеславский. – При том подающий большие надежды. Потому по всем вопросам обращайтесь ко мне. Помочь ему – мой долг. Разбрасываться способными молодыми людьми – величайшее преступление.

– Непременно, Герман Александрович. Сегодня я обязательно загляну к вам.

– После занятий я в вашем распоряжении. Вы, кажется, спешите. Так я вас не задерживаю. Леопольд Генрихович, на пару слов.

После этих слов Русаков уже не мог оставаться в кабинете. Выйдя в безмолвный, будто бы вымерший коридор, он не мог отделаться от ощущения, что пристальный, немигающий взгляд Вышеславского имел цель что-то ему внушить.

Аудитории здесь, как положено, напоминали греческий амфитеатр – парты спускались ступенями от потолка к полу, а доска и кафедра находились будто на сцене. Студенты парочками расселись за столы с откидными скамейками: на первом ряду Нина и Марфа, за ними Масленников и Лихушкин, рядом Лена и Челноков. Место на первом ряду через проход от девушек пустовало – здесь всегда сидел исчезнувший Василий Поляков, и никто не рискнул занять его.

Говорить во весь голос ребята здесь не решались – каждый звук эхом разносился по всей аудитории. Потому они ограничивались лишь шепотом с ближайшим соседом.

Наконец дверь распахнулась и вошёл тот, кого они ждали. Студенты вскочили как по команде.

– Прошу прощения за опоздание, – сказал Вышеславский, кивнув, чтобы те садились. – Форс-мажорная ситуация не может не влиять на наш распорядок. Тем не менее, я намерен продолжать нашу работу. Сейчас мы не можем позволить себе никаких задержек. Все оперативно-розыскные мероприятия вас касаться не должны.

Он заметил, что староста группы поднял руку и снисходительно кивнул ему:

– Да, Викентий.

– Герман Александрович, позвольте вопрос. Это тот старикан в сером будет разыскивать Полякова?

Вышеславский криво усмехнулся.

– Да, для вашего поколения это всего лишь старикан в сером… Это Русаков, не так давно начальник экспертно-криминалистической службы города. Должен предупредить вас, ведь наверняка скоро он будет допрашивать каждого: он человек старой закалки. В нашей науке он смыслит мало, зато шпионы ему видятся везде. Подозревает он всех и каждого. Вступать с ним в дискуссии бесполезно. Это настоящий бульдог с мёртвой хваткой. Отвечайте как можно короче, без всяких подробностей. Не давайте ему повода прицепиться. Одно лишнее слово, и он вас дожмёт. Не прельщайтесь его показной вежливостью. Стелет он мягко, зато жёстко будет потом. Хоть словом обмолвитесь о том, чем мы занимаемся, и он от вас не отстанет, пока вы всё ему не выложите. А там начнутся разборки, которые нам совершенно ни к чему. Запомните: у нас сплошная рутина, штудируем Юнга, психотипические тесты и так далее. После того, как несколько человек скажут ему одно и то же, он от вас отстанет. Вы запомнили?