Макс Бодягин - Святые Полуночники

Однако, он ошибался. Эти дни Кромм скучно пил и очень много ел. Порой он поднимался в свой номер, пару часов спал, потом вновь спускался в зал, брал с полки какой-нибудь мистериум, просил подать светильник, опускался в глубокое кресло и часами читал, попивая пиво, пока у него вновь не начинали слипаться глаза. Правда, в первый раз со светильником вышла незадача. Когда Декка впервые поставил его на стол, Кромм вскочил, непонятно откуда выхватил нож, уставил его на светильник и заорал на всё заведение так, что гости испуганно повскакали с мест: что это за чертовщина? Декка, что за хрень ты мне принёс?! Светильник, с недоумением ответил пульмон.

Кромм, по-прежнему сжимая в руке оружие, приблизил лицо к странной светящейся штуке. В небольшой костяной клетке стояла толстостенная колба, в которой плавало нечто, очень похожее на светящегося человеческого зародыша с алой пульсирующей грудной клеткой. Это гомункулус люмен, патрон Кромм, прошелестел Декка тоном матери, успокаивающей ребёнка. Он псевдоживой, если он станет тускнеть, кликните меня, я подолью ему немного маслица, он поест и станет веселее. Это Энподия, патрон Кромм, вы пообвыкнетесь и перестанете удивляться.

Собственно этот невинный инцидент со светильником был единственным за всё время, что Кромм провёл в «Солнечной нимфее». Что бы там ни говорила Лопе, он оказался очень спокойным и некапризным постояльцем. К исходу третьего дня, пульмон Декка привык к нему, как к собаке, что мирно лежит у камина, не показывая зубов. Лишь иногда Кромм бывал шумлив, но быстро умолкал, увлечённый чтением. С остальными посетителями таверны он вёл себя подчёркнуто вежливо, но приглашений вместе выпить не поддерживал, слегка смущаясь и говоря: простите, я сейчас в отпуске, очень устал и хотел бы побыть один. Со всем моим уважением.

Когда двери за Брюнильте закрылись, Кромм вновь опустился в кресло, потом встал, пододвинул его поближе к окну, спросил себе стейк и пару пива, и вновь с головой ушёл в мистериум. Декка поставил на стол кружки, Кромм поднял голову и с улыбкой счастливого ребёнка сказал: спасибо, друг. Ты себе не представляешь, как тут у тебя хорошо. Я будто в раю. Если кто-то будет меня спрашивать, соври, пожалуйста, что я уехал, пропал и меня сожрал адский Ен. И костей не оставил. Соври, что это не я, а мой буйный брат-близнец. Соври, что угодно. Я хочу прожить тут у тебя вечность, пить, читать и ни о чём не думать. Ладно?

Конечно, патрон Кромм, с готовностью поклонился Декка, думая про себя: он живёт в королевском номере, откуда у него столько денег? Хотя, пусть живёт, если хочет. Всё равно королевский номер по большей части простаивает.

В этот момент входная дверь с шумом распахнулась и в «Солнечную нимфею» ввалилась пьяная ватага во главе с приземистым молодым человеком, имевшим над верхней губой приметный косой шрам. Чёрные волосы он стриг под горшок, а его сливовые глаза с азиатским разрезом играли чёртиками. Ну вот, кончилось счастье, подумал пульмон Декка и нажал потайную кнопку, чтобы женский персонал гостиницы услышал сигнал и ни в коем случае не спускался в питейный зал.

После чего он вышел из-за стойки, раскинул руки и с широкой улыбкой крикнул: здравствуйте, патрон Зосема, давненько вы к нам не заходили!

Зосема вихлястой походкой подвалил к барной стойке, один раз его качнуло, он выправился и, нахмурившись, начал искать невидимого врага, подставившего ему ножку. Но рядом никого не было, а посетители, сидевшие чуть поодаль, спешно поотводили взгляды, не желая связываться с буйным гостем. Несмотря на полноту, Зосема имел широкие плечи и мощный торс, посаженный на ножки-колбаски, изогнутые в коленях иксиком. Он грохнул по стойке пухлым кулаком и сказал, указав на семенящих сзади спутников большим пальцем: этим пива за мой счёт, а мне полстакана аквавиты и тоже кружечку ледяного. Декка кивнул. Из-за широкой спины Зосемы раздались радостные вопли. Он развернулся и, облокотясь спиной на стойку, вновь обшарил взглядом заведение.

Незнакомый Декке кан, прибывший с востока мужчина лет сорока с небольшим, одетый в дорогой сюртук, усмехнулся и оторвал жёлтыми зубами крупный кусок стейка, не отводя глаз от мутноватого взгляда Зосемы. Декка покачал головой, но кан упорно играл в гляделки с пьяным Зосемой. Щуплый рябой парень из шайки Зосемы толкнул покровителя в бок острым локтем и спросил: Зос, хули этот упырь на тебя пырится? Сейчас спросим, лениво ответил толстяк и, отлепившись от стойки, пошёл к столику приезжего наглеца. По дороге он сшиб пару стульев, словно ледокол, идущий к цели прямо по торосам. Однако кан всё также медленно жевал и не отводил насмешливого взгляда.