Наталья Хабибулина - Смерть под вуалью

– Мне бы с вами наедине, товарищ?..

– Майор, – подсказал он, отводя её в сторонку.

– Товарищ майор, вот вы сказали про мужа той женщины. У них есть родственники?

– По-моему, нет. А зачем вам? Вы что-то о них знаете? – заинтересовался Калошин.

– Да нет, что вы! Я просто хочу им помочь. У меня дети уже взрослые – дочь в институте учится, сын в городе десятилетку заканчивает. Я могла бы возить им продукты, за детьми присмотреть, может быть, и сюда забрать. Дом у меня большой, пустой. Можете сказать их адрес? – она просительно протянула руку. Это получилось так по-детски забавно, что вызвало улыбку Калошина.

– Как ваше имя?

– Клавдия Васильевна, Рыбалко, – представилась она, подав майору руку. Тот взял её, пожав двумя ладонями.

– Вы умница! Им сейчас очень нужна будет помощь. Пойдемте, я напишу вам адрес.

Войдя в отделение, Калошин сразу увидел Богданова, сидящего на скамье возле стены со стендами. Вид мужчины говорил сам за себя: глаза смотрели в одну точку, не мигая, черная щетина сплошным покровом покрыла провалившиеся щеки. Майор понял, что Александр все знает. Он, молча, взял его за локоть и повел к себе в кабинет, там, усадив на небольшой диванчик, налил полстакана водки и почти насильно заставил выпить. Калошину показалось, что мужчина даже не понял, что это было: выпил как простую воду, но через некоторое время вдруг надсадно всхлипнул и, уронив голову на руку, громко зарыдал.

Вторая порция водки помогла ему немного успокоиться. Он, всхлипывая и вытираясь носовым платком, безутешно повторял:

– За что, товарищ майор, за что? Что я детям скажу? Алеша будет хоронить мать второй раз!.. Разве сможет он такое вынести? Кто это сделал? А? – Александр красными воспаленными глазами посмотрел прямо в лицо Калошину, а тот, не в силах выдержать этот больной взгляд, поспешил отойти к окну. Открыл форточку и закурил. Богданов от папиросы отказался. Он продолжал раскачиваться из стороны в сторону и вопрошать в пустоту, понимая, что сейчас ему никто не ответит на самый главный вопрос.

В этот момент Калошин вспомнил про женщину, попросившую адрес Богдановых, и у него стало легче на душе. Он сразу поверил в то, что она не оставит их один на один со своей бедой.

Утром Карнаухов и Гулько пришли с отчетом сразу к Калошину: Сухарев был на совещании в Москве, свои обязанности он возложил на майора.

– Опознание подтвердило, что убитой является Богданова Римма. Смерть наступила в субботу, в районе двух часов от удара тупым твердым предметом, каким явился камень. Одна сторона его точно легла в рану. И частички грязи в ране идентичны по составу с грязью, налипшей на самом камне. Камень был поднят рядом с хранилищем, судя по исследованию той же грязи. Никаких отпечатков пальцев, конечно же, ни на камне, ни на лампе нет. Все покрыто толстым слоем сажи, – Гулько протянул фотографии и акты Калошину.

Тот молча просмотрел их, потом обратился к экспертам:

– Кто мог нанести такой удар? Мужчина? Женщина?

– Теоретически, любой, но женщина при этом должна обладать недюжинной силой. Или разозлиться настолько, чтобы пробить так черепную коробку.

– О следах на земле не спрашиваю.

– Правильно делаете. Там только кони не ходили.

– Неужели ничего не нашли, ну хоть маленькую зацепочку? – с надеждой посмотрел на экспертов Калошин.

Гулько помялся, потом протянул на развернутом листке бумаги небольшую перламутровую пуговицу:

– Вот, вчера поднял там, на пожарище. Взял на всякий случай. Пуговица небольшая, на ней только фрагмент отпечатка пальца, но, когда появятся другие, можно будет идентифицировать. Но, главное не в этом…

– До чего ж вы, эксперты, любите тянуть кота за хвост. Говори уже быстрее, – нетерпеливо сказал Калошин.

– Я эту пуговицу показал своей жене. Так вот она сказала, что такие пришивают только к дорогой одежде: платья, блузки, даже мужские сорочки. В основном, из шёлка. Трудно представить, что кто-то из колхозниц прибежал на пожар в праздничном платье, а уж мужика в шелковой сорочке представить и того труднее. И покупать отдельно такие пуговицы не дешево для деревенских жителей. Как думаете?

– Ну, во-от! А говорите – ничего! – Калошин повеселел. – Позвоню Доронину, пусть он там, на предмет оторванных пуговиц, поговорит с женщинами.

После обеда майор отправился на автобазу, чтобы побеседовать с теми, кто был в субботу на переборке картофеля.

Сразу же нашелся мужчина, который ходил с Петром за яйцами. По словам его напарника, он вернулся сразу же, принес корзинку яиц, и они продолжили работу. Ни тот, ни другой Римму раньше не видели, и там особого внимания на нее не обратили.