Наталья Хабибулина - Смерть под вуалью

– Так, милые дамы! Завтра едем на переборку картофеля в подшефный колхоз, – входя в цех по пошиву легкой одежды, громко провозгласил директор местной швейной фабрики Энска Ляпунов Игорь Васильевич. – Не едут только больные и беременные. Таковые имеются в нашем коллективе? – он обвел смешливым взглядом всех работниц, особо задержав его на молоденькой швее Татьяне Пилипчук. Не смотря на свой предпенсионный возраст и наличие довольно большой семьи, Игорь Васильевич не лишал себя возможности поухаживать за красивыми девушками.

– А что это вы так на меня смотрите? Я похожа на больную? – весело спросила девушка, показывая милые ямочки на пухлых румяных щеках.

– Он боится, что ты беременная! – под общий хохот заявила заведующая цехом Марина Суетина, крупная черноволосая женщина с большими мужскими руками.

– Тьфу на вас! – смеясь вместе со всеми, шутливо сплюнул Ляпунов. – Язычки у вас, дамы, что бритвы! Имейте в виду, что это распоряжение Райкома. На базе заканчивается картофель, а овощехранилище в колхозе завалено им. Так что, к восьми, без опоздания! – с напускной строгостью добавил он.

– Мы, что же, одни будем заниматься переборкой? – подала голос одна из швей.

– Не волнуйтесь, мужчины с автобазы будут помогать нам, засыпать в мешки и грузить, – жестом успокоил директор женщин и подмигнул, в очередной раз посмотрев на Татьяну.

– Ну, девки, держись! – подхватила общее веселье ещё одна женщина, – если у нас на сегодняшний день нет беременных, то, товарищ директор, в понедельник будут! – под очередной взрыв смеха добавила она.

Ляпунов замахал руками и выбежал из цеха.

Суббота выдалась дождливой и холодной. На дворе стоял октябрь. Приближающаяся зима давала знать о себе сырыми тяжелыми туманами по утрам, серебристым инеем на пожухлой траве и, пролетающими изредка, снежинками, вплетенными в тонкие косы затяжных моросящих дождей.

Автобусы с шефами из города следовали по грунтовой дороге, пролегающей то по лесополосе, то по открытому полю. Ехали весело, с песнями, хохотали, когда машины подкидывало на ухабах. Даже предстоящая нелегкая работа и плохая погода не снижали веселого настроения. Не так часто доводилось многим вырваться хоть на день из привычного, в чем-то опостылевшего быта. Молодежь же рассчитывала на новые знакомства.

Работа в овощехранилище шла споро. За шутками, анекдотами не заметили, как подошел обед. На мешках с картошкой раскинули импровизированный стол с нехитрой снедью. Две женщины-колхозницы принесли огромную корзину с деревенской едой. Яйца, сало, домашний хлеб – всё было свежим, вкусно пахнущим. Сладковатое молоко привезли в большом бидоне прямо с фермы, черпали специальным узким ковшом и разливали в кружки. Молодежь, перезнакомившись, сгрудилась шумной компанией, разговаривали громко, смеялись. Люди постарше вели неспешные разговоры о своих делах, о семье, ценах на продукты, дружно хвалили деревенские подношения. После такого обеда все с утроенной энергией взялись за работу.

В шесть часов, когда уже были отправлены полные грузовики с картофелем на овощебазу в город, все разошлись по своим машинам. Игорь Васильевич внимательно оглядел салон автобуса, в котором сидели работницы фабрики:

– Ну, что милые дамы? Все в сборе? Едем домой?

– Нет ещё Риммы Богдановой! – крикнула с заднего сиденья Дуся Морошкина, её напарница.

– И где же она? В домик за углом побежала? – нетерпеливо спросил Ляпунов. – Крикните, чтобы поторопилась. Ехать пора! И, давайте, быстрей! – добавил вслед, проскочившей мимо него, Дусе.

Женщины в автобусе уже начали выражать недовольство отсутствием подруг. Прошло минут десять, когда вернулась, совершенно промокшая под осенним моросящим дождем, Морошкина и, стуча от холода зубами, сказала:

– Я её нигде не нашла.

– Что значит «не нашла»? – вытаращил на нее и без того круглые глаза Ляпунов. – Она, что, иголка, затерявшаяся в стоге сена? Ты когда её видела в последний раз? А? – видно было, что директор буквально начинал закипать: время шло, суббота заканчивалась, всем не терпелось попасть поскорее домой, тем более, что после такого утомительного дня наваливалась усталость – хотелось отдохнуть. – Вы ведь на переборке сидели рядом? Когда и куда она пошла?

– Да откуда же мне знать? – уже, сама раздражаясь, огрызнулась Дуся. – Я ей не нянька. После обеда она ушла от меня. Слова не сказала. Я думала, что просто перешла на другое место. Может быть, поближе к кому другому. Мужиков-то вон сколько было!