Юрий Андреев - Раздели мою боль

Олег положил трубку и сразу же набрал номер Ланки. Один гудок, второй, третий… наконец, до него дошло, что в квартире никого нет, и в ближайшее время не будет.

«Что ж, теперь и я имею полное право вести себя, как хочу», – решил Олег и стал размышлять, что из вещей взять собой в дорогу.

Сосо оказался парнем широким, и конец холостяцкой жизни решил отпраздновать с размахом. Когда Олег разыскал на Курском состав до Грузии, на перроне уже стояло несколько знакомых сокурсников. Вскоре появился и сам хозяин с давешней девицей.

– Она с нами поедет? – улучшив момент, шепотом уточнил Олег.

– Хотела сначала, но я ее с трудом уговорил расстаться друзьями. Провожать пришла, – потупившись, пояснил Сосо.

Как водится в путешествующих мужских компаниях, застолье началось, лишь только поезд отошел от перрона и застучал на подмосковных стрелках. Тосты за окончание института плавно перетекали в здравицу солнечной Грузии и любимых женщин и волнами расходились по вагону. Не привыкшему к длительным возлияниям Олегу компания хмельных сокурсников быстро наскучила, и уже на следующее утро он предпочел ретироваться в коридор к открытому окну и оттуда наблюдать за гуляющими, понимая, что эти ребята нисколько не похожи на вырвавшихся на свободу обычных выпивох-юнцов. Просто за прошедшие пять лет общага спаяла их настолько, что теперь они гуляли долгую отвальную, понимая, что очень скоро расстанутся навсегда. У него и самого скребли на душе кошки от такого продолжительного расставания со своей Ланкой.

К счастью муки внутреннего одиночества длились недолго. Обыденный степной ландшафт за окном сменился зеленеющими горами, и очень скоро поезд не застучал на стрелках Тбилиси. Город встретил путешественников вереницей жомов с верандами, гортанным многоголосьем и красующимся на каждом углу винным изобилием.

– А где же Кура? – удивленно поинтересовался Олег, отыскав Сосо среди многочисленных родственников, двигавшихся веселой гурьбой вдоль проспекта Руставели.

– Соскучился по реке, дорогой? – она на самом дне ущелья течет, – весело ответил тот, подводя Олега к проему между домами, казалось, нависшими над обрывом. – Посмотри сам, если не веришь, – он показал на блестящую в солнечных лучах дорожку мутной воды далеко внизу. – Завтра вдоль нее в горы двинемся.

В Мцхету отправились, лишь только рассвело, но пока кружили по серпантину Военно-грузинской дороги, с гор опустился туман. Легкие дымки курились над расселинами, напоминая тлеющую сухую траву. Сероватые клочья, от которых тянуло запахами сырых лесных просек, затянули памятник Лермонтову, а словно укутанная в туманную вату старинная усыпальница грузинских царей своими зыбкими очертаниями напоминала большой сказочный Град Китеж.

– Тут часовня недалеко. Сходи пока, кацо, послушай, как монахи поют, – предложил сопровождавший проводник из местных.

Это было гораздо лучше, чем топтаться на каменном пятачке, зябко поеживаясь от всепроникающей сырости. Послушно кивнув, Олег двинулся вверх по мокрой тропинке. Тягучие густые звуки, походившие на неспешные переливы органа, разносились далеко во влажном воздухе, и он без труда отыскал часовню. Остановившись у порога, Олег приметил в сумраке недвижные темные фигуры и сообразил, что вместо органа поют мужчины. Задавал тон бархатный баритон, его горловой напев подхватывали тенора, среди которых выделялся переливами юношеский, самый высокий. Сочась из заросших густой темной щетиной приоткрытых ртов, мольбы кающихся душ обволакивали древние каменные стены. И клубясь у высокого сводчатого потолка, сквозь маленькие оконца устремлялись к Спасителю…

В те годы Олег еще не проявлял осознанного интереса к религии, скорей им двигало обычное человеческое любопытство, но песнопение монахов настолько захватило, что незаметно для себя он впал в легкий транс и потерял ощущение времени. Неожиданно на противоположной стене появилась тень с контурами, напоминавшими человеческое лицо. Очнувшись от транса, Олег стал всматриваться и в полутьме увидел лицо монаха в капюшоне. Глаза его смотрели на Олега, а губы шептали что-то. Это продолжалось мгновение, не больше, потом оконце над головой стало светлеть, прорвавшийся сквозь полумрак солнечный лучик заплясал прямо на лице монаха, и оно исчезло.

Сообразив, что туман рассеялся, Олег поспешил наружу, сделал машинально по тропинке пару шагов и замер. Далеко впереди в долине сливались, блестя на солнце, серпы Арагвы и Куры, слева, чуть поодаль гордо высился ансамбль Мцхеты. Он сделал вдох полной грудью и ощутил, как вместе с сырым холодным воздухом легкие заполняет мятежный дух Мцыри…