Николай Чергинец - Выстрел в прошлое

– Но тогда мы не сможем координировать все элементы операции, – Дейл все еще пытался убедить упрямых русских.

– Я не состою у вас на службе, мы договорились о взаимовыгодном сотрудничестве.

– Тогда соблюдайте наш договор! – потребовал юридически мыслящий янки.

– Он касается узкого круга проблем – только безопасность БТД. Если я вижу, что какая-то группа людей не представляет угрозы для нефтепровода, я могу не включать информацию о ней в свой отчет.

Дейл Снайдер был категорически несогласен, он вскочил и забегал по комнате, почти крича:

– Вы не можете компетентно судить о намерениях радикальных групп. Они не собираются с ходу выкладывать вам свои тайны. Позвольте нам судить об их опасности для нефтепровода – это наша работа!

Тогда Марат зашел с другой стороны:

– Вы, конечно, в курсе, мистер Снайдер, какая доля мне причитается в случае успешного выполнения нашего соглашения обеими сторонами?

– Известно: четыре процента от личного пая вашего шефа. Это очень щедрый подарок.

– Так вот, своему шефу я верю безоговорочно. А вам с Миллером – нет, я еще не видел цвета ваших денег, как говорят у вас – в Америке. Поэтому часть информации, которая не является оперативно необходимой, я подержу у себя, пока не будут подписаны условия концессии.

На этот раз Снайдера, что называется, «пробило», и он не нашел серьезных аргументов:

– Но это обширный документ, который потребует в лучшем случае нескольких недель юридической и экономической работы. А информация нужна срочно. Пропадает смысл…

– Мне будет достаточно команды Федорцова, – внес ясность Марат. – Так что предпринимайте какие-нибудь встречные шаги – уже пора!

– Профессиональный подход, – со вздохом оценил Снайдер. – Мы сегодня же свяжемся со Смирновым в Москве. А пока что держите свои тайны при себе и побудьте еще денек здесь. Как говорят русские, «авось» какая-нибудь шальная рыбка клюнет.

Когда дверь за американцем закрылась, товарищи с удивлением посмотрели на Марата.

– Лихо ты его отбрил, – сказал Боб. – А не чересчур? Мы же еще ничего не сделали…

– Марат прав, – возразил Сергей. – Если мы дадим им ценные сведения, а контракта не будет, то они включат все это в «предварительные условия» и потребуют новых услуг. В общем, надо пошагово выдавливать из них юридические документы.

Марат тоже вставил слово:

– «Ничего не сделали». В тюрьме посидел, ребро сломано, репутацию подпортили… Меня сегодня за члена УНСО приняли! Да и кое-какую информацию мелкую раздобыли…

– А если серьезно? – спросил Боб.

Марат, дымя «Житаном», ответил:

– Я ему совесть не продавал, а он мне ничего не платил, цэрэушник хренов. Реальных диверсантов я и сам могу покрошить и в тюрягу сдать, – не жалко. Они у меня обещанные проценты отнимают, а у старого армянина – хлеб и его вино. Зацепил он меня, честно говоря. Он на доверии мне имена сказал, и хотя они мало чего стоят, я их просто так этим хитрым ребяткам не отдам. Сначала сам проверю, что за «непримиримые люди».

– Ну и правильно, – решил Боб. – Сильно пачкаться – не к лицу. Я лично суетиться под клиентом не собираюсь… и пойду спать. Я вижу, вы поболтать собрались между собой. Бывайте. Марат, будешь отбиваться – не топай и ведра не роняй, у меня сон чуткий…

– Какой-то ты озабоченный, – сказал Марат Сергею, когда они остались вдвоем. – Как в Москве на МКАДе. Что случилось?

Сергей, как в Москве, принес бутылку водки из холодильника, налил в стаканы на три пальца, выпил свою, не чокаясь, будто лекарство. Еще помолчал и только тогда ответил на вопрос:

– Эти мины на морских платформах я устанавливал. – И со значением добавил: – Тогда…

Марат выпил свою водку и проронил:

– Дела-а.

– Потому и снять сумел, что вспомнил перестановку шифра – «по восходящей». Все перед глазами встало…

Марат широко раскрыл глаза:

– Так ты что – до сих пор не помнил об этом?

– Ни грамма, – подтвердил Сергей.

– Налей-ка еще, друг сердечный, а то такое дело без бутылки не разберешь. Действительно, сопьешься с тобой и твоими загадками…

Сергей сходил к холодильнику и принес какую-то немудреную закуску в пакете, налил по второй – поменьше. Затем выпил и – будто в воду нырнул – рассказал все, что вспомнил ночью после разминирования буровой. К тому времени, как он закончил, они почали вторую поллитровку.

– Это все? – спросил Марат.

– Пока все.

– Что значит «пока»?

– Я не знаю, что было дальше. А вернулся-то я один.