Вениамин Рудов - Тусклое золото

Нет, майор не ощущал радости, наоборот, чувство гадливости вызывал трусливый и беспринципный юнец…

Допрос был окончен.

Виктор смиренно опустил руки, которыми жестикулировал без конца, и заискивающе спросил:

- Нужный я человек, как вы думаете?

Дудин молчал, с трудом сдерживая себя.

И Виктор Рябченко правильно понял его молчание:

- Понятно, значит, сын за отца…

- Нет, сам за себя!..

Парни изнемогали от жажды и голода. Теперь оба жалели, что не послушали доброго совета старшины,- по молодости и неопытности отказались от предложенных бутербродов и фляги с водой. Дима храбрился, украдкой облизывая пересохшие губы, также украдкой пытался жевать горьковатые дубовые листья. Во рту жгло, лицо перекосилось в гримасе.

Николай завистливо обернулся, попросил тихо:

- Дай и мне.

Дима выплюнул зеленую кашицу, протянул парню пучок листьев.

Вдруг издали послышались шаги. Силясь разглядеть, кто идет, Дима смешно завертел головой. Близорукость делала его совершенно беспомощным.

- Да вот он! - прошептал Николай, пригнувшись к товарищу.- Не туда смотришь. Левее.

Из леса вприпрыжку выбежал мальчик в черных коротких штанишках и безрукавке. Беловолосая голова мальчугана с коротким чубиком мелькала среди зеленых кустов. Мальчик подбежал к запертой калитке, нетерпеливо постучался в нее кулачком.

Наблюдатели забыли о жажде и голоде: о возможном появлении мальчишки их не предупредили.

Из сада вышла старуха, приковыляла к калитке:

- Кто там еще?

- Я, Гена.

Выглянул Иннокентий. В ответ на безмолвный вопрос матери утвердительно кивнул головой, и та открыла калитку.

Гена вошел, боязливо осмотрелся. Старуха тоже недоверчиво оглядела его подслеповатыми глазами. В грязной одежде со множеством разномастных заплат, костлявая, иссохшая, она показалась Геннадию настоящей бабой-ягой. Еще бы клюку ей в руки. Он окончательно оробел и пролепетал робко:

- К дяденьке я. К артисту, что из Москвы.

- Чего? Чего? К какому такому артисту?

Тут-то и выступил наперед Иннокентий:

- Ты как сюда попал, жмурик?

Гена обрадовался, доверчиво прильнул к нему:

- Меня дедушка к вам прислал. Он тоже сюда идет.

«Спятил с ума, старый черт! - в испуге подумал Лорд.- Неужто в своей усадьбе решил?.. Меня, значит, под монастырь, а себе золотишко?»

А Гена воспрянул духом. Даже старуха и та уже не пугала его: вот он, артист, рядом, значит, все в порядке, все будет хорошо!

- Вы к новой роли готовитесь? - спросил он.

- Почему к новой? - не понял Иннокентий.

- Будто не вижу. Вон как оделись! И не узнать…

Иннокентий криво усмехнулся, потрепал чубик Гены грязной пятерней:

- В ящик с тобою сыграю, хочешь? Или лучше молока дать?

Пить очень хотелось, и Геннадий с готовностью согласился:

- Молока? Давайте!

- Пошли в погреб, налью.

Из своего укрытия Дима и Николай хорошо видели, что происходит в усадьбе. Вот Иннокентий и мальчик идут к погребу. И вдруг остановились…

- Смотри! - Николай взволнованно сжал плечо Колчина.- Никак старик пришел?

И верно, Каленник не по годам стремительно проскользнул в калитку, окликнул сына. И не успели наблюдатели глазом моргнуть, как рядом с калиткой приник к забору старший лейтенант Шариков.

Каленник бросился к Иннокентию:

- Связываешься с сопливыми… Взяли твоего варнака нонче: добра-то сколько коту под хвост!

- Виктора?

- А кого же!

- Быть того не может. Не верю…

- Спасайся скорее… Потом поздно будет.

Лорд ошалело заметался по двору, от колодца к сараю, потом в сад. Схватил лопату и опять бросился к колодцу. Загоготав в испуге, кинулись врассыпную утки. Одинокая, до этого тихая усадьба наполнилась шумом и криком.

- Дурак! Чистый дурак! - подхлестнул Иннокентия голос отца.- Воду, что ли, выгребать будешь? Беги, дурья твоя голова.

Иннокентий метнулся в глубину двора, сбил по пути мальчика с ног. С удивительной прытью вскочил на забор и отшатнулся в испуге - по ту сторону стояли люди в зеленых фуражках…

Бросился к калитке, рванул ее на себя и замер, едва не столкнувшись со старшим лейтенантом Шариковым. А из глубины сада уже появился майор Дуди и и Антон Бирюля.

- Далеко собрались, Иннокентий Петрович? - вежливо осведомился Дудин и опустил руку на плечо подбежавшего к нему Геннадия.

Пресвитер тяжело дышал, будто только что завершил марафон. На вопрос не ответил и только усмехнулся ехидно:

- С охраной пришел, начальничек? - хрипло выдохнул он.- Один побоялся…