Джоди Пиколт - Домашние правила

Сегодня, войдя в сенсорную комнату отдыха, я прямиком направляюсь к резиновым помпонам. Взяв по одному в каждую руку, я забираюсь в качельный кокон, и он смыкается вокруг меня.

– Доброе утро, Джейкоб, – говорит миссис Эгворт. – Тебе что-нибудь нужно?

– Сейчас нет, – бормочу я.

Не знаю, почему люди с синдромом Аспергера так чувствительны к текстурам, цветам, звукам и свету. Когда я не смотрю никому в глаза и другие люди подчеркнуто отворачиваются, чтобы я не подумал, будто они на меня пялятся, мне в голову иногда приходит мысль: «А я вообще существую?» Предметы в этой комнате – сенсорные эквиваленты игры в морской бой. Только вместо называния координат точки – «Б-4», «Д-7» – я вызываю новое ощущение. Каждый раз, когда я чувствую вес одеяла на плечах или щелчок под моим телом пузыря пупырки, по которой я катаюсь, это прямое попадание. А в конце сенсорного перерыва, вместо того чтобы потопить корабль, я нахожу способ определить свое положение в масштабной сетке этого мира.

Я закрываю глаза и медленно вращаюсь, замкнутый внутри темного тесного кокона.

– Не обращайте внимания на человека за занавеской, – бормочу я.

– О чем ты, Джейкоб? – спрашивает миссис Эгворт.

– Ни о чем! – кричу я; жду, пока мой кокон совершит еще три медленных поворота, и вылезаю наружу.

– Как ты сегодня? – спрашивает она.

Вопрос не вполне обоснованный, учитывая, что я не находился бы в этой комнате, если бы мог спокойно сидеть в классе, как нейротипики. Но на мое молчание миссис Эгворт никак не реагирует. Она продолжает читать какую-то глупую книжку и делать заметки.

Самая крупная рыба в мире – это китовая акула, ее длина пятьдесят футов.

Каждый день производится четыре миллиона маршмеллоу в виде зверюшек.

Я вообще удивляюсь, кто их покупает, если на дворе не Пасха.

Среднестатистическому взрослому мужчине требуется полчаса, чтобы съесть обед.

– У меня есть кое-что для вас, миссис Эгворт. Слово «осел» употреблено в Библии сто семьдесят раз.

– Спасибо, Джейкоб, но это не подходит. – Она с шуршанием перекладывает свои бумаги и смотрит на часы. – Ты побудешь тут один минут десять? Мне нужно сбегать в учительскую и сделать несколько копий.

Формально ей нельзя оставлять меня здесь одного. И я знаю, что в школе есть еще несколько детей-аутистов, которые приходят в сенсорную комнату и за которыми миссис Эгворт следит как ястреб. К примеру, Матильда может сделать аркан из веревки от качелей, Чарли – оторвать полки от стен, а я – я вполне безвреден.

– Нет проблем, миссис Эгворт.

На самом деле именно на это я и рассчитываю. И как только за ней закрывается дверь, я вынимаю из кармана мобильник. Откидываю крышку и нажимаю кнопку «пуск», телефон тут же загорается: маленькие синие клеточки вокруг каждой цифры, фотография Джесс и Марка на экранной заставке.

Я закрываю лицо Марка большим пальцем.

Сегодня четверг, и мне можно ей позвонить. Я уже нарушал правила и дважды звонил ей с этого телефона – набирал ее собственный номер, хотя и знаю, что звонок автоматически будет переведен на голосовую почту: «Привет, это Джесс, и вы знаете, что делать».

Ноты из мелодии ее голоса уже подзабылись.

Однако сегодня вместо приветствия Джесс я слышу жестяной голос, который говорит, что голосовой ящик этого абонента беспроводной сети полон.

Я к этому готов. Помню телефонный номер, который она дала мне неделю назад, тот, что принадлежит ее новому дому. Набираю его, хотя приходится делать это дважды – порядок цифр незнакомый, и они путаются у меня в голове.

Слышу автоответчик:

– Привет, это Джесс в доме Робертсонов. Они уехали из города, но вы можете оставить сообщение для меня!

Я нажимаю отбой и набираю номер снова.

– Привет, это Джесс в доме Робертсонов.

Жду, пока раздастся гудок, и снова обрываю звонок. Выключаю телефон. И только после этого произношу текст своего голосового сообщения. Те же слова я говорю ей каждый четверг:

– Увидимся через три дня.

К четвергу Джейкоб уже похож на прежнего Джейкоба, но еще не вернулся в норму. Я сужу об этом по тому, что он рассеян. Ставлю перед ним полную тарелку с едой, а он не ест, пока я не скажу, что пора взять вилку и приступить, и еще временами я замечаю, что он пружинит на подушечках стоп. Обычные лекарства ему, кажется, не помогают. А школьные учителя говорят, что Джейкоб почти половину дня проводит в сенсорной комнате отдыха.

Я дважды звонила Джесс Огилви, но ее голосовой ящик полон. Произносить ее имя при Джейкобе мне страшно, но что еще я могу сделать. И вот после обеда в четверг я стучусь в дверь комнаты сына и вхожу.