Диана Гайнулина - Томка вне зоны доступа

Я встал перед аудиторией.

– Всем привет, кого не видел.

Светка Губайдулина с первой парты одобрительно кивнула. Неугомонная «Шурочка из бухгалтерии»…

– Ребят, мы давно друг друга знаем, – начал я импровизировать (к пламенной речи я все-таки не готовился). – Не первый год вместе. Кто-то присоединился позже, кто-то раньше, с кем-то мы с первого класса детей ведем, а с кем-то вообще из детского сада сюда пришли. Поэтому я надеюсь, что меня вы внимательно выслушаете.

Я обернулся к Анжеле и Виктории.

– Пожалуйста, – разрешила Рихтер.

– Спасибо. В общем… – Я почесал нос. Не так-то легко было донести основную мысль, чтобы никого не задеть. – Я не думаю, что мы можем как-то остаться в стороне от всего этого. Если в газетах перестали исследовать проблему детского суицида, это не значит, что такой проблемы не существует. Не знаю, как вы, а я всегда болезненно реагирую на такие новости, даже если это какие-то очень далекие и чужие дети. А тут… практически на наших глазах. Девочка, которую мы знали, с которой общались наши дети. Мы ведь все занятые люди, у всех работа, кредиты, ипотеки, кризисы. Вся забота о ребятах – дневник проверить, деньги на классные нужды сдать… а они вот… прыгают…

Мамаши молчали. Я понимал, что несу какую-то банальную околесицу. Вышел тут, понимаешь, Капитан Очевидность, и уму-разуму их учу. Они и сами все прекрасно знают, сами в школе когда-то учились.

Однако ничего другого я выдавить сейчас не мог.

– В общем, к чему я веду. Как минимум мы должны понять, что произошло. Несчастный случай, осознанное решение, что-то третье…

Я осекся. Аудитория вздрогнула. Они поняли, что я имел в виду.

– Упаси бог, – сказала Света Губайдулина.

– Да. Так вот, через пару лет у ребят начнутся все эти ЕГЭ и прочие радости детства. Думаю, никому из нас не хочется, чтобы что-то подобное повторилось. А еще я думаю, что нам надо помочь Вартановым. Поддержать как-то. Вот мы с вами сейчас разойдемся и обнимем вечером своих детей, а они… поедут в морг…

У меня запершило в горле. Пора было заканчивать.

– Ладно, вы поняли, что я хотел сказать.

Я отправился на свое место. Меня провожали гробовым молчанием. Я чувствовал их взгляды затылком.

– Спасибо, все правильно. – Виктория Александровна подошла к первой парте и раскрыла свою кожаную папку. – Итак, уважаемые родители, давайте обсудим несколько моментов. Это очень важно…

…И тут, собственно, началось.

Знаете, я никогда не считал наш родительский коллектив образцовым. Возможно, в самом начале я питал иллюзии, что с годами мы подружимся, объединимся и все наши проблемы будем решать сообща. Надеяться на это позволял уже имеющийся детсадовский опыт. Но все же я оставался реалистом и не ждал идиллии, чтобы не разочаровываться. Все мы обычные, нормальные, живые люди.

Однако то, что я увидел и услышал на этом внеочередном родительском собрании, серьезно подорвало мою и без того тлеющую веру в человечество. Через полчаса после старта дискуссии я сам готов был послать Макса к машине за выпивкой.

Для начала кто-то выразил недоумение, что здесь нет никого из Вартановых. Эту умницу, к счастью, сразу одернули: с ума сошла, ты представляешь, что там у них сейчас творится?!

Потом Светка Губайдулина (я не сомневался, что она сорвется) ввернула фамилию Гмыря в очень недвусмысленном контексте. Дескать, в классе, где верховодят такие типы, рано или поздно должно было что-то случиться. В кабинете на мгновение повисла зловещая тишина. Убедившись, что родители Гмыри отсутствуют (впрочем, как всегда), завелась мама его кореша Венедиктова: «На что это вы намекаете? Что мой Паша дружит с уголовником? Что он сам уголовник?!»

Тут родители детей, в разное время и в разной степени страдавших от внимания «гмыринской банды», обнаружили удобную и очень уязвимую мишень. Елене Венедиктовой пришлось несладко.

– Мы еще в третьем классе пытались с вашим Павлом разобраться! Он чуть руку моему сыну не сломал!

– А после того случая с воровством он давал обещание, что возьмется за ум. Вы сами что тогда обещали? Не отчисляйте, не выгоняйте, не сообщайте в полицию, он хороший мальчик! Забыли?

– А сколько можно за вами бегать, когда весь класс деньгами сбрасывается? Вы что, особенные? Нарожали целую роту, и что теперь? Почему мы вас должны кормить?

Бедная мама Веника. Оказавшись один на один со стихией, эта бесхитростная толстушка забыла все свои навыки общения, приобретенные за годы работы на мясном рынке. В отчаянии и немой мольбе она обратила свой взор к классной.