Дмитрий Сафонов - Ласковый убийца

Бандиты не оставляли на телах своих жертв документы: безымянный труп нелегко опознать. Права уничтожали сразу же: там была фотография. А техпаспорт, временное разрешение и так далее — брали с собой: могли пригодиться, если вдруг остановят по дороге к перекупщику. Тогда пожалуйста — все документы налицо. А права — отобрал инспектор за нарушение.

В этот раз они поступили так же. Хотя нет: не совсем так. Документы у Бурмистрова они забрали, но права почему-то оставили — почему, Соловьев объяснить не мог. Он сказал, что так распорядился его брат: а причину — не объяснил.

Оперативник, приехавший на место происшествия, долго мудрить не стал: раз в бумагах стоит фамилия Бурмистров, значит, это Бурмистров и есть. Но присутствовавший на описании Кирилин прекрасно знал, что это не Бурмистров, а Серов, и что рано или поздно это станет известно.

Неотложные дела задержали Кирилина на службе, и он смог придти к Соловьевым только после обеда. Он хотел посоветоваться, что делать в сложившейся ситуации.

В это время уже успевшие протрезветь братья, сильно обеспокоенные долгим отсутствием своих подельщиков, сидели дома и не знали, что предпринять. Они два раза выводили Бурмистрова во двор — звонить домой по сотовому телефону: именно это и записал автоответчик.

Соловьевы думали, что Серов с Игнатенко решили их перехитрить и поехали в Москву одни: взломали квартиру (ключи-то старший Соловьев предусмотрительно оставил себе), продали часть вещей и теперь пьют где-нибудь.

Но пришедший после обеда Кирилин объяснил отсутствие товарищей и даже рассказал, где их следует искать.

То, что Бурмистрова оставили в живых, стало для Кирилина полной неожиданностью: ведь это не было предусмотрено их планом. Однако сейчас это было как нельзя кстати. Кирилин решил убить Бурмистрова и подменить трупы — замести таким образом следы.

Они влили в несчастного Бурмистрова бутылку водки и затем Кирилин убил его маленьким ломиком, старательно имитируя повреждения, имевшиеся на теле Серова.

Ночью они приехали в морг и, запугав до смерти и без того смертельно пьяного санитара, заменили трупы.

Но права остались лежать в кармане рубашки Бурмистрова: никто о них даже и не вспомнил.

Зачем Бурмистрову оставили права — так и осталось загадкой. Этот момент отбросили, как несущественный: решили, что по недосмотру.

РЕМИЗОВ.

С превеликим трудом пережил он эти выходные. Теперь он наверняка знал то, о чем раньше только догадывался — у Нади есть любовник. Причем не кто-нибудь, а этот гнусный Кольцов.

Ремизов негодовал. Он ненавидел Кольцова и придумывал разнообразные способы мщения: один страшнее другого, и все равно они казались ему слишком мягкими.

Странно, но его отношение к Наде почти не изменилось. Да и к Алексею Борисовичу тоже: Ремизов не воспринимал Болтушко как товарища по несчастью, он продолжал видеть в нем соперника: хотя и менее удачливого, чем Кольцов.

Природа мужской ревности коренным образом отличается от ревности юношеской. Юношеская ревность абсолютна, она простирается порой даже на неодушевленные предметы. Юноша бросает на одну чашу весов весь окружающий мир, а на другую — садится сам, и сильно страдает, если вдруг его тяжесть оказывается недостаточной.

Мужская ревность более относительна: мужчина имеет дело с женщинами, а не с девицами. (Быть девицей после двадцати лет — довольно противоестественно: такие барышни, как правило, страдают неврозами, и общаться с ними всегда тяжело и нудно; аппендикс можно вырезать в любом возрасте, но от девственности лучше избавляться вовремя.)

Мужская ревность возникает не потому, что у женщины были любовники — это само собой разумеется. И не потому, что их было много — это тоже ерунда, пупок от этого не сотрется; наоборот, настоящему мужчине нужна сцена, нужен фон, чтобы выигрышно на нем выглядеть. Нет, мужская ревность возникает от одной только мысли, что кому-то эта женщина досталась легче, чем тебе. То есть, на самом деле — женщина играет здесь второстепенную роль: на первый план выходит недовольство собой, злость и зависть, что есть некто с более выраженным мужским началом.

Но, поскольку честно признаться в этом может далеко не каждый, обида выплескивается на того, кто ближе: "ах ты, шлюха!"

Ремизов был честен перед собой: он понимал, что Надя ни при чем; просто, видимо, у Кольцова есть нечто, чего нет у него самого. Чего же?

Денег. Именно количеством денег женщины оценивают примитивные мужские достоинства. С точки зрения хранительницы домашнего очага это абсолютно правильно: ведь степень уюта этого самого очага напрямую зависит от степени богатства его содержателя.