Дмитрий Сафонов - Ласковый убийца

— Вот такие у нас методы работы, — развел руками Тарасов. — Надо быть убедительным, а то ведь пойдет трепать на каждом углу, зачем его старый боров средь бела дня к себе в кабинет вызывал. А мне-то уж прокалываться никак нельзя — по возрасту не положено.

В эту минуту зазвонил телефон. Звонил Василий. Он сообщил, что в числе близких приятелей Игнатенко был некто Геннадий Серов. И что этот Серов, как ушел из дому в позапрошлую пятницу, так и пропал. А его родственники не знают, что и подумать: Серов и раньше, бывало, куда-то ненадолго исчезал, но самое большее — на два-три дня. А сейчас — прошло почти две недели, а от него — ни слуху, ни духу.

— Так, — Тарасов азартно потер ладони, — картинка начинает складываться.

Теперь надо позвонить Наумычу.

Судебный медик Александра Наумович оказался на месте. Он внимательно выслушал Тарасова, посмотрел график дежурств и сообщил, что все позапрошлые выходные дежурил дядя Ваня, он же Маркин Иван Иванович, старейший в морге работник, запойный алкоголик и добрейшей души человек. Кроме того, присовокупил Александр Наумович, если у Тарасова вдруг возникнет желание побеседовать с дядей Ваней, то это можно сделать прямо сегодня: Маркин берет практически все ночные дежурства и выходные дни в придачу, потому что живет он одиноко и к тому же не очень любит общаться с людьми — пока они живые.

Тарасов поблагодарил Александра Наумовича за исчерпывающую информацию и повесил трубку.

— Ну что скажете, Алексей Борисович? — торжествующе спросил он. — Правильной дорогой идем, товарищи?

— Да, Александр Иванович, — восхищенно подтвердил Болтушко. — Все, как вы и говорили. Все сходится.

— Еще бы не сошлось, — самодовольно усмехнулся Тарасов. — Не первый год в органах. Что бы вы стали делать дальше, окажись вы на моем месте?

— Ну-у-у, — неуверенно сказал Болтушко. — Поехал бы, допросил этого Маркина…

— Хм, — Тарасов почесал затылок. — Ну, во-первых, не допросил, а побеседовал. Допрашивает следователь: чувствуете разницу? А во-вторых, я так думаю, никуда он от нас не денется. Он же все равно дежурит сегодня. Нет, это как раз не к спеху. Я думаю о другом: вы не догадались привезти с собой фотографию Бурмистрова? Нет? Очень жаль. Ну ничего, попросим фотолабораторию увеличить то маленькое фото, которое есть на водительском удостоверении. Может, чего и получится из этой затеи.

— Какой затеи? — не понял Болтушко.

Тарасов наморщил лоб.

— Да, понимаете, есть у меня такое предчувствие. Вот вы бы на месте Соловьевых куда повезли этого несчастного Бурмистрова?

— Ну, не знаю, — честно ответил Болтушко.

— Смотрите, во-первых, он должен быть под рукой. Во-вторых, его нужно охранять. Ну, и в третьих, люди они примитивные, им нужно выпить, закусить. А это лучше делать дома, правда? В общем, я бы на их месте посадил Бурмистрова куда-нибудь в погреб. Что скажете?

— Может быть, — согласился Алексей Борисович.

— Вот-вот, — подхватил Тарасов, — я бы обошел всех соседей, побеседовал с каждым и, так ненавязчиво, показал бы им карточку. Вот так бы я поступил, если бы у меня была его фотография и если бы я был помоложе.

Снова зазвонил телефон. Тарасов снял трубку, сказал:

— Тарасов слушает! — затем долго молчал, потом еще раз сказал, — действуй! — и положил трубку.

Болтушко выжидательно смотрел на него, но Тарасов не говорил ни слова. Он кряхтел и чесал в затылке.

— Да, — наконец сказал он. — Похоже, ему и майора мало. Он уже увеличил фотографию и отправился вместе с Володькой опрашивать соседей. Вы представляете?

— Да-а-а, — развел руками Болтушко. Откровенно говоря, он не знал, что ответить.

— Ну что же, — встряхнулся Тарасов, — тогда поедем в морг, а то он опять опередит нас.

Было около шести часов вечера. Патологоанатомы и дневные санитары уже закончили работу, на посту остался Иван Иванович: как всегда, немного пьяненький. Вообще-то, он был на работе уже в три часа: дневные санитары приплачивали ему по десятке за то, чтобы он приходил пораньше.

Сухонький старичок с коричневыми обвислыми усами, одетый в хирургическую форму цвета хаки. Тонкую жилистую шею охватывала грязная шелковая нитка; на ней болтался алюминиевый крестик.

— Здравствуйте, молодые люди! — приветствовал их Иван Иванович. — С чем пожаловали? Вам предстоят скорбные хлопоты?

— Как сказать, — с раздражением отвечал Тарасов — ему не понравилось, что Маркин назвал его "молодым человеком". — Может, нам, а может — и вам.