Leo Vollmond - Принцип домино

Холодный ноябрьский ветер безжалостно врывался в город, наполняя серые улицы влажным воздухом с Залива. Привкус морской соли всплывал в памяти и ощущался на языке при неглубоком прерывистом дыхании. Временами порывы оказывались настолько сильны, что даже частые поверхностные вдохи давались с трудом. При легком головокружении от нехватки воздуха тело постепенно захватывала подступавшая паника. Выпавший утром снег за день успел подтаять и покрыть улицы липкой смесью снежной жижи из грязи и воды, добавив и без того мрачному городу серости и сырости.

Некогда центр Нордэма, а ныне старопромышленный район, располагался в северной части города – в непосредственной близости от и поныне действующих доков, осуществлявших поставки более половины контрафактной продукции страны. Прошлым летом Nickols Terminal and Dock Company арендовали крупную часть территории доков, что увеличило количество прибывающих в порт сухогрузов под флагами «банановых республик» под завязку набитыми контейнерами, невольно заставляющими сомневаться в легальности грузов. Приток дешевой рабочей силы на свободные места со всего Нью-Джерси и окрестных штатов не заставил ждать. Чернорабочие соглашались тянуть любую лямку за гроши, лишь бы хватило на бутылку после смены. Шныряющие по округе с желанием расслабиться после долгого трудового дня пьянчуги стали для местных обыденностью. Этой осенью ничего не изменилось, а поток приезжих превысил все ожидания, что привело к ажиотажу и резко возросшему спросу на услуги местных барыг, проституток и круглосуточных забегаловок с дешевой едой и выпивкой.

Ночная жизнь Северного Нордэма кипела. Порой ночные гуляния проходили настолько бурно, что утром улицы напоминали декорации документалок о массовых беспорядках со всеми вытекающими последствиями ночных потасовок. Тротуары покрывали груды стекла от разбитых бутылок, на мостовой встречались выбитые зубы, лужи крови и клоки волос, а в мусорных баках зачастую попадались закоченевшие неопознанные тела.

Старый город умирал с предсмертным криком сирен полицейских машин, отдаленных (и не только) хлопков перестрелок, хрустом ломающихся в подворотнях костей и звоном расколотых стекол. Умирал, источая запах плесени, выбросов предприятий из прилегающей промышленной зоны, гниющего мусора, дешевой выпивки, низкосортного фастфуда и горящих автомобильных шин. Некогда величественный исторический центр Нордэма разваливался на части из заброшенных складов, осыпавшихся красных кирпичных домов постройки времен сухого закона, наспех смастеренных бараков, мелких фабрик, продуктовых рынков и барахолок, а также госучреждений, о существовании которых забыли, казалось, не только городская администрация и муниципалитет, но и сам Господь Бог. Если силы богов питает вера их последователей, то Всевышнему нечего ждать от жителей старого города в частности, да и большей части Нордэма в целом. Каждый, кто пытался выжить здесь, не строил планов на следующий день, а некоторые молились, чтобы для них он никогда не настал.

Нордэмитов сложно удивить разгулом преступности. Их родной город давно занимал первые строчки криминальных сводок по стране. Постоянные гнетущие мысли о грядущей гибели и скорой кончине – здесь верные спутники. Большинство из местных делают ставки, как именно они погибнут. Кого-то, возможно, пристрелят по дороге с работы или в супермаркете, а может быть – взорвут за ужином в кругу семьи вместе со всем многоквартирным домом. В этом городе принимают обстоятельства как должное, и впадают скорее в уныние, а не в панику, если поймут, что не угадали, и, что не удивительно, цинизм здешнего люда – неотъемлемая черта.

Меряя шагами извилистые улицы старого города, девушка в сером пальто уныло брела вперед, опустив голову и ссутулив плечи. Мешанина из снега и грязи казалась ей куда более приятным зрелищем, нежели окружающий пейзаж. Перекинутая через плечо дорогая, но видавшая виды чёрная кожаная сумка служила грабителям и карманникам верным сигналом, что брать у прохожей просто-напросто нечего. Тем самым, хрупкая по виду особа выпадала из поля зрения охотников за легкой наживой. Мешковатое пальто в тон городским улицам и худощавое телосложение отпугивали от нее любителей весело провести время в переулке у задней двери бара. Неудивительно, ведь в этой части города эталоном привлекательности служили пышные и объемные формы. Демонстрировать их не считалось зазорным не только для рекламы товара лицом, кто получал с этого основной доход, но и для счастливых обладательниц таковых.