Leo Vollmond - Виски со льдом

Нордэм – мегаполис территории промышленного Севера США с постоянным населением в несколько миллионов человек, и с каждым годом численность жителей увеличивается. Вместе с ней растет ряд социальных и демографических проблем. Некоторые из них обострены до предела: криминал, коррупция, безработица, социальное расслоение, нехватка жилья, неоправданное удорожание жизни и наплевательское отношение властей к выходцам из бедных и неблагополучных районов. Но, как выясняется, наличие средств и положения в обществе не дает гарантий на обретение личного счастья для сильных мира сего. Деньги не приносят любви, власть не дарит долгожданный покой, а внутренние демоны оказываются вполне реальными.

Сам Нордэм столь же многолик, что и населяющие его сущности. У них множество лиц, имен, путей и судеб, и всех их объединяет одно – они проржавели до мозга костей, оставив только пустые оболочки, больше напоминавшие тени самих себя. Как некогда величественный город, превратившийся в обглоданные остовы скелета, люди здесь растеряли свою человечность. Сделав шаг в современный мир, где не нашлось места пережиткам прошлого, их бросили ржаветь за ненадобностью. Гревшее множество поколений пламя доменных печей потухло, и поседевшие улицы осеребрились осевшей металлической пылью.

Долгая зимняя ночь опустилась на город этим вечером раньше обычного. Еще с утра небо затянуло свинцовыми тучами, появление дождя из которых было лишь вопросом времени, и стало уже решенным вопросом, когда по подоконнику забарабанили мелкие капли. Они растекались по стеклу, собираясь в ручейки, и смазывали городской пейзаж во множество ярких огней, неясных мазков, безликих очертаний. Очки лежали по правую руку, и свет, проникавший через преломлявшие его мелкие линзы воды на стекле, попадал в глаз в расфокусе, отпечатывался ровными кругами различной яркости и цвета, мерцал и переливался, словно огни далеких маяков в пелене тумана. Нечетко. Неясно. Смутно.

В полумраке одноместного номера отеля, где проходила встреча с деловыми партнерами, горел свет одной лишь настольной лампы, возле которой сидел уставший мужчина, сняв очки и потирая глаза. Откинувшись в кресле, мужчина смотрел на стакан дорогого виски со льдом, из которого по прошествии часа не сделал еще ни одного глотка. Просто сидел в полумраке комнаты и наблюдал, как тает лед в стакане, разбавляя собой напиток с приятным терпким запахом, но даже не собирался к нему притрагиваться. Не то, чтобы ему совсем этого не хотелось. Скорее наоборот, хотелось напиться и забыться, наплевав на завтрашний рабочий день, проведенный в муках от абстинентного синдрома, но настроение было, что называется, не то. После сегодняшней встречи оно было хуже некуда. Било все планки ненависти к себе и угрызений совести, уход от которых ему сулил пресловутый наполненный стакан.

Ехать домой в пустую квартиру, где его никто не ждет, не было ни сил, ни желания. Куда торопиться, если торопиться теперь уже больше не к кому. «Спасибо» конторе, что позаботилась об этом. «Спасибо» ей и за организацию сегодняшней встречи, и бронь номеров для всех участников. Предполагалось, что мероприятие будет длительным и с возможными последствиями, после которых ни местным, ни приезжим лучше не разъезжать в одиночестве по городу с самой криминогенной обстановкой в стране, а остаться до утра в отеле. Так, собственно говоря, и получилось с ним, да и не только. Благо, что свободных номеров хватило всем, а контора за них платит.

«Контора», – презрительно фыркнул он, сжав вывихнутое несколько недель назад плечо, боль в котором уже практически сошла на «нет», уступив место другой жгучей боли в груди. Его коллега, а по прошествии времени и верный друг, и соратник по счастью, оказалась права и неоднократно предостерегала, но он не слушал. Амбициозный, честолюбивый и самонадеянный глупец. Решил, что знает все лучше нее и не повторит чужих ошибок. Учел все ее промахи, повторил и добавил к ним свои. Молодец, Кристофер. Не зря у тебя ученая степень, жаль, что не по идиотизму и мягкотелости – в них тебе нет и не было равных.

Эванс его предупреждала, чтобы сидел и не дергался, не лез, куда не просят, но как же не лезть, когда тебя так и манит далекий свет зеленых огней. Мерцает и переливается, как уличный свет за окном. Нашептывает, что можно, даже когда нельзя. И Крис поверил. Подлетел недостаточно близко, чтобы обжечься насмерть о холодные огни ночного Нордэма, и успел подпалить только одно крыло, недавно переставшее ныть. И сегодняшним вечером Кристофер Томас Оулли наконец-то увидел, насколько же был слеп, полетев на этот свет, казавшийся таким ярким, манящим, желанным.