Leo Vollmond - Принцип домино

– Ошибаешься, Лерой. Я всегда ею была. Только, тссс… Куки не должен знать, – Эванс завозилась с сумкой, доставая влажные салфетки.

Лерой заметил край торчавшего пластикового пакета, в котором лежали кепка и пистолет.

– Зачем тебе это?

– Ты действительно хочешь знать? – бесцветным тоном спросила она.

– Теперь нет. Не хочу. Даже если скажешь, то я забуду и никогда не вспомню, – Лерой пожалел, что задал вопрос.

– Что вы сделаете с телом? – будничным тоном спросила Эванс, вытирая руки и лицо.

– Пока не знаю, сожжем, наверное.… Что, есть предпочтения? – Лерою плевать, как расправляться с трупом. Обычно он делал, что велел Куки.

– Есть. Выбрось в реку Нордэм, – Эванс привела себя в порядок, и добавила: – Не хочешь спросить зачем?

– Даже если скажешь, клянусь тебе, я забуду, – повторился Лерой.

– Проводишь девушку до квартиры. Райончик-то у меня неспокойный, – мило улыбаясь, сказала Эванс.

– Шутишь? – Лерой смотрел на нее во все глаза. – Кто в старом городе в здравом уме тронет Костлявую? – он хитро улыбнулся.

– Кросс, я смотрю, совсем распоясался, – закивала она.

– Он оказался ближе к правде, чем сам предполагает. Кстати, Эванс, ума не приложу, как такая тощая девчонка справилась с двумя здоровыми мужиками, – Лерой всегда смотрел в суть, которую порой многие не замечали.

– Девица в беде – жди рыцаря на вороном коне, – снова привчным всем тоном певчей пташки.

– А если серьёзно? – Мастерс всегда воспринимал байки скептичеки.

– А если серьёзно: то рыцари нынче так себе, – голос Эванс был полон отчаяния. – Бывай, – махнула она на прощанье.

Оказавшись снаружи, Эванс жадно вдохнула воздух улицы. После душных и прокуренных подсобок свежесть отогнала рвотные позывы. Казалось, что с прошлой ночи она и не пробуждалась. Слишком долго длился этот кошмар. Слишком долго она спала. Слишком громко мяукала эта долбаная кошка. Все в этом городе было слишком. Настало время просыпаться.

Бредя не разбирая дороги, ноги привели ее на заброшенный пирс у реки Нордэм, где ветрено, спокойно и людей не бывало даже днём. Сейчас часы показывали заполночь. Эванс подошла к самому краю. Проржавевшие перила отвалились и повисли, словно сорванная паутина. Посмотрев на темную воду, она бросила сумку на землю, сняла пальто и прыгнула в реку. Ей давно пора было проснуться от этого кошмара, пусть теперь он снится кому-то другому.

Ясным ноябрьским утром яркое Солнце поднималось над заливом, первыми проблесками озаряя едва подернутую легкой рябью морскую гладь и темнеющие скалы побережья. Лучи медленно и настойчиво тянулись к макушкам деревьев на высоком берегу и белокаменным стенам особняка, выделявшегося на фоне черных скал статным монолитом. Что красу здешних мест нельзя недооценить, одна из первых семей шведских колонистов, приплывших к берегам Нового Света, осознала раньше других и выбрала это место для основания первого дома, ставшего впоследствии родовым поместьем Пэлисейдс.

Днем прогретый бриз проникал в жилые комнаты, наполняя запахом моря дом, объятый светом от восхода и до заката. С востока в окна стучалась заря, а западное крыло ласкали последние лучи заходящего солнца на прощанье перед завтрашним днем. Живописная картина, вдохновлявшая художников во все времена. В прошлом полотна пейзажей поместья Ларссонов писались во все сезоны года, а в настоящем – украшали стены комнат фамильного особняка, ставшего достоянием культуры города.

Первые лучи лились в одну из хозяйских спален с окнами на восток. Свет проскальзывал в неплотно зашторенное окно сквозь щели занавесок, рисуя на стенах и потолке причудливые узоры с неповторимой палитрой цветов и оттенков. Жаль, но обитатель покоев не мог в полной мере оценить всей красоты взошедшего над гладью залива солнца. Адам Ларссон – первый наследник семейства отсыпался после ночных прогулок, позволявших сбросить напряжение для сохранения душевного равновесия после долгих рабочих будней на благо семьи.

Сегодняшним утром Адам проснулся в прескверном настроении и с предчувствием грядущей беды. Ночные похождения выбивали из привычного режима сна. Расплатой становилась жуткая мигрень от недосыпания и испорченное настроение, пребывать в котором суждено теперь до самого вечера. Сонный взгляд скользнул по комнате от плохо зашторенного окна вслед солнечными лучами – на стену с закрепленной плазменной панелью. Оживив черневший экран нажатием кнопки на пульте, Адам прибавил громкость во время репортажа о вчерашних новостях из жизни города. Привлекшая внимание миловидная девушка-диктор сообщала об очередном происшествии. На заднем плане люди в черных курках с надписью «Coroner» грузили тело в черном пластиковом пакете в служебную машину.