Оксана Обухова - Плюшевый оракул

Но ничего не произошло. Каблуки Лорхен бодро отбивали ритм в пустоте подъезда, продвигаясь к квартире на противоположной стороне площадки. Вор двигался за той бесшумно. И кажется, забыл о Веронике.

Но, впрочем, это только показалось. Ника своевременно разжмурила глаза, чтобы увидеть молчаливый приказ «курьера» — движением пистолета он повелел ей двигаться, не медлить. Девушка послушно засеменила…

Лорхен распахнула свою дверь, прошла в прихожую и бросила через плечо:

— Прошу, — это прозвучало чуть язвительно.

Отодвинулась, пропуская внутрь «курьера»… И вот тут-то — долгожданно! — проявили себя парни с логотипом ОМОН на касках. Вначале произошло бесшумное появление двух бронированных героев по бокам от вора, потом стало очень громко. Вопль: «Не двигаться!! Работает ОМОН!!» Поваленный на пол «курьер» в падении зацепил ногой железную подставку для зонтов и добавил грохота. Зонтик с длинной ручкой в полете задел крюком стоявший на тумбе очаровательный вазончик, в который Лорхен, входя в квартиру, складывала мелочи вроде всяческих ключей…

В переполох органично вписался вопль Норы:

— Да осторожней, черти!! Все здесь нам разгромите!!!

Ника прижалась плечом к дверному косяку и медленно сползала на коврик. Ноги подогнулись.

Скорчившись у порога, она встретилась глазами с расплющенным на полу «курьером», вывернувшим шею. Почему-то в его взгляде не сверкала ярость, не было даже ошеломления, а только обреченность. Как будто вор заранее догадывался, чем для него закончится история с «сильфидой»…

Нора продолжала гневно распекать ОМОН за учиненный беспорядок. Вполне по-генеральски, будто командовала захватом именно она. Поднявшийся на третий этаж Окунев подбежал к Веронике и помог ей встать. Поддерживая ее под мышки, прислонил к стене и заглянул в глаза:

— Ну, как ты? — в горячке перешел на «ты». — Он тебя не обидел?!

Вероника скосила взгляд на распластанного «курьера», возле которого замерли два омоновца с автоматами.

— Не-а. Пальцем не тронул. Миллион пообещал.

И всхлипнула, увидев Лорхен и Нору, протискивающихся мимо омоновцев на лестничную клетку. Бросилась, припала к теплой груди Лоры, над ухом сочувственно заохала, залопотала Нора…

Мимо обнимающейся троицы подружек проходили соседи, видимо на момент задержания преступника останавливаемые полицейскими на первом этаже. Толстая Ольга Павловна, с трудом карабкающаяся на свой четвертый этаж, задержалась. Оглядела заполненную бронированными мужиками площадку и заинтересованно вытянула шею к квартире Лорхен:

— А чего тут у вас творится-то?

— Вора поймали! — рявкнула Нора. — Ограбить нас хотел!

— Ага, ага, — пробормотала Ольга Павловна, пожалуй ничуть не удивляясь. Вызывающее благосостояние Лорхен — притча во языцех.

Вероника благодарно шмыгнула носом и уткнулась в плечо Норы.

Через пятнадцать минут, уже в своей квартире, Ника указала подрагивающим пальцем на один из мобильников, лежащих на журнальном столике среди извлеченных из карманов «курьера» предметов:

— Вот по этому телефону ему звонил какой-то Карабас-Барабас. Или Мориарти.

— Мориарти? — деловито уточнил следователь Захаров.

— Да, Юрий Геннадьевич. Он так назвал собеседника, когда я поинтересовалась, кто звонил. И мне показалось… он этого человека боится, очень.

— Интересно, — пробормотал Геннадьевич и двумя пальцами приподнял за край пластиковый мешочек с запакованным в него мобильным телефоном.

Вероника перевела взгляд на «курьера». Ушедшего в глухую оборону и отказавшегося сообщить, как его зовут.

Вор, закусив губу, посмотрел на Нику и хмыкнул, словно сказал: «А я тебя недооценил, голубушка». Выражения «жаль, что я тебя не прихлопнул» в его взгляде точно не было. Только сожаление и досада на себя самого: недооценил, но это только мой прокол.

С головы «курьера» исчезла синяя бейсболка, делавшая его лицо простецким, усеченным. Обнажившийся высокий лоб преобразил преступника. «Курьер» вызвал у Вероники странную ассоциацию с расстроенным профессором, чьи ожидания не оправдала круглая отличница, напрочь завалившая дипломную работу.

— Опять нам с тобой, Ничка, полы у тебя драить, — вздыхала Нора, доливая чаю в чашку Вероники.

Троица подружек сидела уже в уютной кухне Лорхен, на удобных мягких стульях с шелковой обивкой. Вокруг витали ароматы лазаньи, на привередливый взгляд кулинара Полумятовой — совершенно шедевральной. Оставалось только удивляться, как Нора исхитрилась ее не пересушить или вообще не сжечь, оставаясь вездесущей понятой, ругающейся с натоптавшими омоновцами, с суровым следователем Захаровым…