Оксана Обухова - Плюшевый оракул

Немая сцена продолжалась довольно-таки долго. Вор давал возможность несостоявшейся покупательнице «сильфиды» достаточно и верно оценить ситуацию.

— Камень? — совсем сузив веки, уточнила Лорхен. — Какой?

— Очень надеюсь, Лариса Павловна, — ответствовал «курьер», — что вас интересует конкретное название предмета и вы не изображаете непонимания в принципе. Что очень глупо.

Лорхен хранила надменное молчание, и специалист, качнув пистолетом, продолжил:

— Ну хорошо, я уточню. Меня интересует только розовый бриллиант, все остальное можете себе оставить. Как компенсацию за недоразумение, — усмехнулся. — Мы поняли друг друга?

«Чиновница» еще не решила. Характер проявляла. На самом деле в тот момент Лорхен стремительно прикидывала, сумеет ли она заманить бандита на кухню, где на окне отдернуты занавески. Окунев предупредил, что снайпер, взявший под прицел гостиную с чердака противоположного дома, не видит цель — мешает плотный тюль. Да и объект попался опытный, напрасно перед окном не маячит, старается держаться у стены.

— Сколько вы хотите за «сильфиду»? — высокомерно вскинув голову, спросила «взяточница».

— От вас — нисколько. Это вопрос не цены, а прежних обязательств. Поверьте, для всех нас будет лучше, если камень попадет к тому, кто его заказал. Есть люди, которым не отказывают, Лариса Петровна. Постарайтесь это понять.

— Угроза?

— Констатация.

Лорхен снова выдержала паузу. Применяя единственное число к слову «угроза», она, через пришпиленный к воротнику микрофон, уже подала сигнал группе захвата: в квартире один вооруженный человек, но непосредственной опасности нет, я контролирую ситуацию.

Таких кодовых слов они с Окуневым разработали немало, выбирая те, что наиболее типичны для лексикона отважной соседки. Игорь Станиславович, тут стоит добавить, вообще с большим трудом согласился на участие гражданского лица в операции, мол, это против правил. Но Лорхен тогда вовремя ввернула: «А как же Кобзон и Рошаль при захвате „Норд-Оста“? Исключения, значит, все-таки бывают?»

Окунев возвел очи горе, но согласился. И Лорхен не пришлось упоминать знакомого генерала ФСБ.

— Ну что же… — медленно произнесла «чиновница» и перевела взгляд на полуобморочную Веронику. — Не будем затягивать наше малоприятное знакомство. Камень в моем домашнем сейфе. Позволите мне за ним сходить или не доверяете? Моему благоразумию… Котов, подумав, покрутил головой:

— Человеческое благоразумие вещь переменчивая. Не думаю, что вы кому-то позвоните и призовете на помощь… Но вдруг вы держите в сейфе дамский браунинг, Лариса Петровна?

Лорхен выдала тягучий взгляд. Опасение, что решительная дамочка, не мудрствуя, пристрелит «прокравшегося в квартиру вора», прозвучало обоснованно.

— Идемте, — вскинув голову, сказала «взяточница». — Надеюсь, отнимать у бедной женщины ее собственные колечки-перстеньки и накопления вы не станете.

— Я даже глаза закрою, когда вы шифр замка набирать будете! Только пистолет вам к голове приставлю. Ну а колечек-перстеньков у вас сегодня станет больше.

— И один платиновый браслет с бриллиантами, напомню. Или вы его уже пообещали Веронике?

Ника никак не могла понять, зачем Лорхен продолжает разговаривать?! Они уже собрались выйти из квартиры, «курьер» уже вполне поверил, что ему удалось убедить жадную мадам вернуть «сильфиду»…

Или нет? Лорхен думает, что не до конца усыпила его бдительность? А может быть, дает возможность подготовиться спецназу в подъезде? Заглушает разговором их шаги?

Господи, когда же это кончится?! «Курьер» еще решил беседу поддержать!

— За Веронику не переживайте, Лариса Петровна. Она на колечки и браслет претендовать не будет. Точно.

Ника мельком удивилась, что вор не похвастался своей щедростью, не объявил «чиновнице», что выделил кулинару миллион подъемных.

«Наверное, не захотел нас лбами сталкивать. Вдруг торг затеем, кому больше достанется…»

«Чиновница» повернулась к входной двери. Вор, обойдя застывшую, соображающую Веронику, приблизился к Лорхен и прижал дуло глушителя к ее спине. Задумавшаяся Ника неожиданно вспомнила, что потеряла тапки возле подоконника, и машинально шагнула назад…

— Куда?! — просипел «курьер».

— За тапочками, — вяло объяснила Вероника.

И Котов закатил глаза. Как тяжело-то с бабами-чистюлями! Ее вот-вот пристукнуть могут, а она ноги боится запачкать. Парадокс.

Ника не стала раздражать его до бесконечности, вбила ноги в уличные шлепанцы. И зажмурилась, когда Лорхен, подчиняясь тычку пистолета в поясницу, раскрыла дверь и вышла на лестничную площадку. В криминальных сериалах Вероника видела, как действуют на людей спецсредства из арсенала полицейского спецназа, эти средства оглушают-ослепляют правых наравне с виноватыми. Правым, кстати, может и прикладом автомата достаться тоже наравне…