Джозефина Тэй - Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

— Где вас черти носили? — завопил один из моих «дружков».

Я почувствовал, что сыт его обществом по горло. Все мне обрыдло, осточертело, и грубость этого дурня оказалась последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

— А вас? — ответил я вопросом на вопрос и нажал регулятор, опускающий оконное стекло.

Малый тут же сунул голову в окошко.

— Капитан Виллис велел тебе не валять дурака, а ты что выкидываешь! Допрыгался, козел вонючий, плакала твоя лицензия!

Я нажал кнопку. Если лицензия моя все равно плакала, мне теперь терять нечего. Мотор негромко заурчал, и стекло поползло вверх. Левой рукой я ухватил грубияна за волосы, чтобы не дать ему вытащить голову. Он завопил было, но вопль перешел в невнятное клокотанье, как только стекло вдавилось ему в шею. Я остановил мотор: не рекомендуется душить полицейского при свидетелях.

Чтобы не чувствовать на своем лице прерывистого дыхания сыщика, я слегка отстранился и бросил взгляд на его коллегу. Тот успел вытащить оружие и вопил во всю глотку — видимо, что-то малоприличное. Меня это не слишком беспокоило. Как я уже упоминал, достоинства моих машин не бросаются в глаза издали. Конечно, при нашей работе нет необходимости в пуленепробиваемом автомобиле, но меня подбил обзавестись им некий дошлый агент. Техника персональной охраны, утверждал он, медленно, но верно вытесняет допотопные методы сыскной работы, и без такой машины уважающему себя детективу лучше вообще не браться за дело.

Я обратился к своему пленнику:

— Вот что, приятель. Вероятно, мои слова придутся тебе не по нраву, но ты их запомни. Ради собственной же пользы. В свое время мне приходилось иметь дело с парнями покрепче тебя, и, если ты не угомонишься, я тебе запросто сломаю шею. — Я положил палец на кнопку, и полицейский издал поросячий визг. — И не рассчитывай поквитаться со мной после того, как я тебя отпущу. А если все же попытаешься, это будет твой последний просчет.

Я не знаю, удалось ли мне его убедить, вся надежда была на то, что в голосе моем звучало больше убежденности, чем я чувствовал на самом деле. На пробу я чуть опустил стекло, чтобы пленник смог заговорить.

— Ах ты поганый…

Я снова поднял стекло и нажал кнопку зажигалки. Мне было ясно, что я позволяю себе лишнее, но, будь моя воля, я бы прикончил этого типа голыми руками. Зажигалка через секунду-другую щелкнула, и я вынул ее из приборной доски. Какое-то мгновение я разглядывал раскаленный докрасна металлический наконечник, а затем нацелил его в левый глаз сыщика. Я снова опустил стекло на несколько миллиметров. Когда я заговорил, голос мой охрип от волнения, и мне не было нужды притворяться:

— Смотри, как бы я нечаянно не заехал тебе в глаз… А теперь выкладывай, чего вам от меня нужно!

— Капитан хочет тебя видеть, — через силу выговорил он и чуть другим тоном добавил: — За такие штучки он тебе голову оторвет.

На этот счет у меня не было сомнений. Я огляделся по сторонам. Вокруг машины собралась целая толпа зевак. Микки стоял в первом ряду, на лице его читалось волнение. Еще бы: наконец-то он видит своего прославленного друга-детектива за работой! Я сделал ему знак подойти поближе. Он протиснулся к машине, и я прокричал ему в щель возле зажатой головы копа:

— Знаешь какого-нибудь хорошего адвоката?

Микки утвердительно кивнул. Впрочем, я и не сомневался в результате. Среди его знакомых всегда отыскивался хороший врач, хороший психиатр, хороший архитектор. Рекомендуемый им специалист всегда оказывался хорошим — по крайней мере на короткое время.

— Позвони ему и попроси через четверть часа быть в кабинете капитана Виллиса. У меня есть некоторые опасения, что полицейские захотят нарушить правила допроса.

Микки привычным жестом вытер руки о фартук, словно принимая заказ.

— Бегу, Дэн, — и он повернул прочь, мощным корпусом прокладывая себе путь сквозь толпу зевак. Верный, преданный друг.

Я вставил на место зажигалку, однако мой пленник, судя по всему, израсходовал свои внутренние ресурсы и больше не делал попыток взбрыкнуть. Так оно и бывает: молодец против овец, а против молодца — сам овца.

— Сейчас я тебя отпущу, — порадовал я копа. — Но ты не питай напрасных иллюзий. Вздумаешь строить из себя героя, снова попадешь мне в руки. Не сегодня, так завтра, или на следующей неделе, или через десяток лег. Но я тебя отловлю. Если не будешь трепыхаться, я сейчас же еду к Виллису и выясняю, чего ему надо.

Я дал ему несколько секунд на размышление, затем опустил стекло. Голова его исчезла мгновенно, как в кинотрюке. Я снова закрыл окно — на случай, если мое предупреждение показалось полицейскому недостаточно убедительным, — и медленно тронул машину. Как только автомобиль сдвинулся с места, толпа любопытных расступилась и освободила мне дорогу. Я проскочил три перекрестка, остановил машину и платком вытер лоб. Да, я попал в жаркий переплет, а будет еще жарче. Оставалось надеяться, что подосланный Микки адвокат прибудет к Виллису раньше, чем я.