Джозефина Тэй - Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

— Сочувствую вам, — сказал я.

— Вы отрекомендовались частным детективом.

Она опустилась в кресло, и бамбуковые опоры угрожающе прогнулись под ее хрупкой фигуркой. Эми указала мне на другое кресло, и я нерешительно последовал ее примеру. Послышался неприятный скрип, однако мебель выдержала.

— Полиция к вам еще не наведывалась? — поинтересовался я.

Вопрос был идиотский, и она не сочла нужным ответить. Просто сидела и смотрела на меня, а мне на мгновение вспомнилась ее сестра, которая вчера еще — или тысячу лет назад — предлагала мне себя по сходной цене, если я в свою очередь соглашусь скостить плату.

— Ваша сестра наняла меня для защиты ее от некоего человека по имени Сэмми, — начал я. — Той же ночью ее убили… — я запнулся на миг, — на ее рабочем месте. По свидетельству очевидцев, у нее в это время находился высокий темноволосый мужчина с необычно светлыми глазами. Сэмми, от которого я должен был ее защитить, — низенького роста и лысоватый.

— И вы не сумели ее защитить.

— Знаком вам этот субъект?

— Который?

— Любой из двух.

Она скроила гримасу.

— Откуда мне знать ее клиентов?

— Когда вы говорили с ней в последний раз?

— Позавчера. Она звонила мне по телефону.

— Сестра не упоминала, что боится кого-то?

— Нет. Скорее наоборот: она произвела на меня впечатление веселой и оживленной. Мэри сказала…

Не окончив фразы, девушка вскочила на ноги — готов поклясться, мне бы не удалось освободиться от кресла с такой же легкостью, — и кинулась в ванную. Через несколько минут она вернулась, с лица и рук ее капала вода. Фразу она продолжила с того самого слова, на котором оборвала. Я всегда восхищался людьми, способными на это.

— Возможно, она бросит работу, и мы уедем. Переселимся на другой берег, в Калифорнию. Или на север — куда-нибудь, где нас никто не знает.

— Вам известно, чем она занималась?

— Я не ребенок, — с вызовом посмотрела она на меня.

Некоторое время я выдерживал ее взгляд, а затем, сжалившись, потупил глаза.

— Вы-то сами чем занимаетесь?

— Я студентка. А Мэри содержала меня… Что вы на это скажете?

Что тут можно было сказать! Что я раскаиваюсь: надо было принять предложение Мэри и сбавить гонорар? Что следовало уберечь ее?

— Сестра не обмолвилась, откуда у нее появятся деньги?

— Нет.

— А вы и не спросили?

— Нет. Я усвоила, что лучше не спрашивать.

Мы снова в упор уставились друг на друга. Я не знал, что о ней думать. Столь невинная внешность и в то же время — естественная готовность принять деньги, из какого бы мутного источника они ни притекали… Мне нелегко было переварить этакое сочетание. Я поднялся с кресла, вытащил визитную карточку и уронил ее на колени хозяйке.

— Если что-нибудь вспомните, позвоните мне.

— Зачем? — спросила она, и глаза у нее сделались наивными, как у ребенка.

Я был ошарашен. Словно в приличном ресторане тебе вдруг залепят в физиономию куском торта.

— Затем, что я намерен отыскать убийцу, — резко ответил я. — И стараюсь не даром: мои услуги оплачены.

Я вышел и закрыл за собою дверь. Немалых трудов мне стоило сдержаться и не хлопнуть дверью в сердцах. Мэри Харрис, Эми Хилтон… Нелегко решить, которая из них сохранила большую порядочность.

Через две минуты я уже ехал к дому — по знаменитой приморской автостраде, повторяющей изгибы берега. Мимо на большой скорости проносились мотоциклы, оседланные отчаянными подростками. По средней полосе перли своей громадной массой трейлеры, сердито обгоняя легковушки праздных туристов. Справа время от времени мелькало море; отсюда, издали, оно казалось таким же прекрасным и чистым, как девушка, с которой я только что расстался. Я был зол — на самого себя за то, что влез в это дело, зол на Эми Хилтон и на весь белый свет. Я то мчался наперегонки с дорожными лихачами, то полз еле-еле, и все мне было не в радость.

К полудню я добрался домой, и первое, что увидел, был полицейский автомобиль, на котором вчера меня доставили в участок. Ну, и конечно, — пару моих вчерашних приятелей-детективов. Прислонясь к машине, они ждали с таким видом, будто не сомневались, что я с минуты на минуту пожалую домой. Поравнявшись с ними, я замедлил ход и весело помахал им рукой.

Сыщики повели себя как Спящая Красавица, вдруг восставшая после долгого сна и впавшая в истерику. Один, отчаянно размахивая руками, метнулся мне наперерез, другой подскочил к дверце машины, пытаясь ее открыть. Я остановился. Дверца не открывалась, я сидел и ждал, что будет дальше.