Чарльз Вильямс - Мертвый штиль - Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Уложив все в сундук, я закрыл его и уселся на крышке, чтобы выкурить сигарету. Спешить больше некуда, делать нечего. Возможно, я даже испытал облегчение при мысли, что крысиные бега закончились и теперь все стало на свои места. Я бежал, не помня себя от паники, весь обратный путь до дому, но теперь ко мне вернулось спокойствие. Они будут здесь уже через несколько минут.

Я вздохнул. Вот так-то, блестящий комбинатор Годвин! Дважды за этот день меня обошли на поворотах и выставили круглым дураком два примитива из захудалого кемпинга, расположенного на отшибе в густом лесу. Они даже не сговаривались между собой. Это казалось мне удивительнее всего: каждый по отдельности отоварил меня дубиной по кумполу.

Я задумался — когда же Джуэл врубилась насчет денег первый раз? Возможно, когда я подменил в ее сумочке двадцатидолларовый банкнот. Она, должно быть, обнаружила, что двадцатка не та, и стала сопоставлять факты, а уж ей ли не знать, откуда к ней попали двадцатки!

Поэтому, когда она появилась в хижине после полудня — о Боже, неужели это было только вчера! — то, вероятно, заставила Клиффордса описать внешность того агента ФБР, который его якобы арестовал, и ей стало ясно, что я заполучил то, за чем охотился. Все ее дальнейшие действия — надо отдать ей должное — отличались изобретательностью. Она была почти уверена, что я убил Клиффордса, после того как он наотрез отказался сбежать, и чтобы поймать меня на крючок, ей достаточно лишь произнести его имя по телефону. Джуэл, наверное, с огромным удовольствием наблюдала, как я извивался ужом, пока она все глубже запускала в меня коготочки, повествуя обо всем этом там, в машине. А чтобы обезопасить себя, ей было достаточно намекнуть мне, что нас подозревает Нанн.

Может быть, она не намеревалась сразу же здесь, в доме, завладеть деньгами. На такое она даже не надеялась. В ее планы входило убежать со мной и находиться рядом до тех пор, пока не представится благоприятный случай стащить их и скрыться. То, что я на ее глазах понес сумку вниз и затем оставил в «берлоге» возле сундука, было равносильно указательному знаку — где находятся деньги, а моя непростительная глупость — оставить сундук незапертым — побудила Джуэл действовать незамедлительно. Вот почему ее сумка валялась в столовой. Она направлялась из «берлоги» к входной двери, чтобы затем успеть на автобус до Санпорта, когда Нанн ворвался через черный ход и поймал ее.

Ну, пенять ей не на кого. Она получила по заслугам. Впрочем, как и я. Да и Нанн — тоже, хотя он, похоже, пока об этом не догадывается. Его ошибка в том, что он не в курсе прочих дел своей убиенной супруги. Пребывает пока в неведении, но когда я расскажу все от начала до конца — а мне придется это сделать, — моим показаниям, скорее всего, поверят и приговорят Нанна к смерти за преднамеренное убийство. Друг Нанн, тебя ждет сильный шок.

Я услышал, как возле гаража взвизгнули тормоза. Домой вернулась Джессика. Дверь распахнулась.

— Барни! — окликнула она еще снизу. — Барни, ты дома?

Она заметила, что фургона у дома нет, и решила, что я куда-то смотался. Что ж, логично. Откуда ей было знать, что фургон находится в гараже Маннерза, со сгоревшими подшипниками, трупом женщины и ста семью тысячами ворованных денег.

— Здесь, внизу, — откликнулся я.

По лестнице застучали высокие каблуки. Она появилась в двери. Новая прическа, новые туфли и новое платье. Я поднялся с сундука.

— Восхитительно выглядишь, — признался я, размышляя над тем, как долго осталось ждать их прихода. Может быть, нам хватит времени, чтобы после обмена приветствиями перейти к более существенной части встречи и без помех довести ее до конца. Больше у нас такой возможности не будет.

Глаза ее радостно заблестели.

— Ты и сам выглядишь замечательно.

Я сделал шаг к Джессике, и она стремительно бросилась ко мне. Заключив в объятия, я начал целовать ее. Казалось, только этого она и ждала.

— О, Барни… — выдохнула она в экстазе. — Как это здорово — видеть тебя! — Она слегка откинула голову и взглянула на меня в упор. Взор ее затуманился.

— Эй, малышка, — произнес я. — Где ты пропадала? Неужто и впрямь шастала по пляжу?

— Замолкни, ты, обезьяна, и выслушай меня. — Она хрипло засмеялась и слегка отстранилась, не высвобождая своих рук из моих. — Барни, я должна поговорить с тобой. Прямо сейчас. Садись!

Я стал подталкивать ее к старому дивану. Она покачала головой с тем же выражением дикого счастья в глазах и сказала: