Чарльз Вильямс - Мертвый штиль - Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

— Они что, клевали его?

— Нет, просто рассаживались на деревьях.

— Тогда у вас была хорошая возможность получить представление о причине его смерти.

— Разумеется. Он серьезно пострадал в автокатастрофе и умер от потери крови. Это было очевидно. Я еще удивился, как это он смог так далеко уйти от шоссе. На нем буквально не было живого места, но хуже всего — глубокая резаная рана на правой руке.

— И чемодан был рядом с ним?

— Он прямо-таки лежал на чемодане, а рука его все еще сжимала ручку. Как будто он пытался закрыть деньги своим телом.

— Гм-м, — пробормотал я. — А у Хайга не было переломов? Трещин на черепе или других травм?

— Я не знаю, — признался он.

— Понятно. Звучит вполне правдоподобно. Придерживайтесь этой версии, и если у него не окажется черепных травм или кое-чего похлеще, то вам, возможно, удастся откреститься от обвинения в преднамеренном убийстве.

— Поверьте мне, мистер Вард! — воскликнул бедняга.

— Я-то вам верю. Но вот суд… как он себя поведет, никто не может знать наперед. Спросите любого адвоката. Да, кстати, у вас есть адвокат или вы кого-нибудь знаете? Это ваше конституционное право, и я буду откровенен с вами. Если бы здесь был адвокат, то он первым делом посоветовал бы прекратить разговаривать на эту тему. Ни в чем не признаваться. Ибо все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

— Да, сэр, — ответил он.

Можно ли пронять его вообще? С трудом продираясь сквозь густые заросли в своей большой шляпе, он напомнил мне кругленького и усердного гнома, выполняющего важную миссию, возложенную на него принцессой фей. Клиффордс не убивал Хайга. Он не сомневался, что мы убедимся в этом, когда выкопаем труп. Ему нечего бояться. Агенты ФБР были его кумирами: его снимки появятся в газете вместе с одним из них, то бишь со мной. Ни в чем таком уж серьезном обвинить его не смогут: он же всего лишь нашел деньги. И даже почти не истратил. Никто ничего ему не сделает.

Мне стало не по себе. Я должен как-то посеять в нем сомнения и влить ужас.

— Вы должны в точности придерживаться своей истории, — сказал я, оставаясь в двух шагах от Клиффордса, когда он начал петлять по низине. — Вам наверняка удастся отмазаться от обвинения в убийстве, но вот федеральные обвинения — сокрытие фактов, чинение препятствий в отправлении правосудия, присвоение награбленного и т. д. и т. п. — нелегко опровергнуть. Конечно, то, что при попытке задержания Хайга были жертвы, только усугубляет дело. Это эквивалентно убийству без смягчающих вину обстоятельств, как вам известно. Вы ведь занимались изучением преступлений, не так ли? Я имею в виду, в познавательном плане.

— Да, сэр. Я прочел об этом все, что мог. Но я никогда…

— Да, знаю, знаю, — прервал я. — У вас нет ни одного привода. Мы проверили ваше досье. И не случайно вышло так, что вы едва не ввели в заблуждение все ФБР.

— Вы это о чем? — опешил он.

— О чем? — с недоверием переспросил я. — Вы подошли ближе чем кто-либо в истории правосудия к тому, чтобы полностью скрыть преступление и уйти от ответственности. Вы полтора года успешно водили всех нас за нос, и нам никогда не удалось бы добраться до вас, если бы не три двадцатки, что вы решили истратить. Но и тут я хочу отдать вам должное. Вы спохватились, что дали маху, да, к счастью для нас, слишком поздно.

— Гм-м, — промычал он и не без гордости признался: — Да, сэр, это верно! Вам, ребята, просто фортуна улыбнулась с этими двадцатками.

— Совершенно верно, — с жаром подтвердил я. — В противном случае нам бы так и не удалось выйти на вас. Когда я был в Вашингтоне в прошлом месяце, меня вызвал сам Эдгар Гувер, и мы уже в пятый раз обсудили с ним этот случай. И я заявил ему, что мы имеем дело с любителем, но отнюдь не дилетантом.

Клиффордс горделиво распрямил плечи. «Неужто я на это рассчитываю? — подумалось мне невольно. — Шито белыми нитками — согласен, но только грубой лестью его и прошибешь».

— И что же он ответил? — поинтересовался Клиффордс.

— Он согласился со мной, конечно. Такие случаи можно объединить в особую группу, если заниматься ими достаточно долго. За всеми ними стоит изощренный ум, и тебе ясно, что имеешь дело с интеллектом на порядок выше обычного, но это все — и больше никаких зацепок. Ни тебе отпечатков пальцев, ни фоторобота; отсутствуют почерк, метод и аналог, по которым можно классифицировать преступление и выйти на исполнителя, ибо это никому не известная личность. С профессионалами куда легче, а вот любитель-самоучка высечет нас в два счета.