Чарльз Вильямс - Мертвый штиль - Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Когда я прибыл домой, Джессика куда-то смоталась. «Наверное, ушла в кино», — подумал я. Меня это ничуть не волновало: у нас с ней все кончено — и пусть катится ко всем чертям! Как только я завладею наследством покойного мистера Хайга… Нет, одернул я себя, не так быстро. Пока здесь так сильно припекает и ФБР не поставило крест на всей округе, придется, возможно, залечь на дно месяцев на шесть и переждать.

Я принял душ, побрился, переоделся и затем стал копаться в чемоданах в поисках того, что мне было нужно. Нашел старую фотографию на паспорт и черный бумажник из тонкой кожи, которым пользовался, когда надевал парадный костюм. Что еще? Ах да — кусок чистого пластика. К сожалению, нигде ничего подходящего — тот, что был в моих водительских правах, оказался слишком мал. Ну, тогда придется поискать в магазине.

Я покатил туда. Было уже темно. Я открыл дверь, прошел внутрь, запер дверь, впотьмах пробрался в офис и включил лампу над письменным столом. Закрыл на ставню единственное окошко. Как у нас насчет пластика? И тут меня словно осенило — я прошел в демонстрационный зал и вытащил из ящика коробку с искусственными мухами, насаженными на крючки, одну из тех, что не имели внутри отделений. Достав нож, я срезал днище, слегка закруглил ножом уголки и получил ровный и прозрачный лист размером три на четыре дюйма. Решив, что он слишком чистый, я прошел в мастерскую и начал тереть его мотком тонкой стальной проволокли, чтобы немного поцарапать. Теперь, пожалуй, в самый раз.

Вернувшись в офис, я вырезал окошко во внутреннем клапане бумажника размерами чуть меньше пластика. Затем подложил его под это окошко и приклеил. Все это положил на стол и прижал сверху толстым справочником, чтобы клей схватился покрепче, пока буду готовить идентификационную карточку.

Я никак не мог вспомнить, как в точности она выглядит, а потом до меня дошло, что в этом и состоит ответ на мой вопрос. Какая разница — как выглядит ксива, — главное, была бы фотография и всякие там подписи. Я нашел инвентарную карту, вставил ее в пишущую машинку и напечатал небольшую формочку, удостоверяющую, что мистер… является действительным членом общества «Дочери американской революции» [3] « Дочери американской революции » — женская общественная организация, объединяющая потомков участников войны за независимость. и имеет право приставать к прохожим на улице после соответствующего освидетельствования психиатром. Затем впечатал «Джордж А. Вард» в пропуск после слова «мистер», подписался этим именем в нижнем левом углу и размашисто, но крайне неразборчиво вывел какую-то подпись в правом. Потом прилепил клеем к формочке свою фотографию на специально отведенном для нее месте. «Весьма впечатляюще», — подумал я, критически изучая свое творение. У меня не нашлось ничего такого, что можно было бы использовать вместо печати, но такой пустяк вряд ли мог иметь какое-либо значение. Я обрезал инвентарную карту до нужного размера, втиснул ее под пластиковое окошко бумажника и посадил на клей, размышляя по ходу дела — какое полагается наказание за попытку выдать себя за представителя федеральной власти, пусть даже с такой липой, как у меня. Однако что мне за дело, раз все равно никто ничего не узнает.

С ордером было легче. Я взял со стола одну из стандартных форм для ипотеки о финансовой компании, заполнил ее на имя Клиффордса и поставил подпись Уильяма Батлера Йейтса, продемонстрировав еще раз свое умение писать размашисто, красиво и неразборчиво. Собрав обрезки кожи и пластика, оставшиеся после моих манипуляций ножом, я выбросил их в мусорный контейнер позади магазина. Затем вложил ордер и свое рукотворное творение — липовый мандат — в конверт, заклеил клапан, положил в карман и возвратился домой. Джессики все еще не было. Оно и к лучшему: мне не хотелось, чтобы она ломала голову над моим странным поведением.

Только когда я поднялся наверх, чтобы взять чемодан из чулана в холле, и отнес его в спальню, мне стала ясна причина ее столь долгого отсутствия. К подушке на той стороне кровати, что была моей до тех пор, пока я не перебрался в свою берлогу на цокольном этаже, была приколота записка. «Милый жестик, — решил я, — сам черт хитрее бы не придумал. Если бы я так никогда и не увидел эту записку, Джессика была бы не виновата!»

«Просто на тот случай, если это тебя заинтересует, — гласила записка, — я уехала в Санпорт, чтобы провести неделю на побережье. Не забудь вовремя выпроводить свою кошечку. Или кошечек».