Пожав плечами, я вновь схоронил почерневшие от огня металлические части в куче мусора. Пока проку от находок было немного. Теперь сомневаться не приходилось — он сжег чемодан, но что сделал с деньгами? Я проследовал в густые заросли деревьев и начал кругами прочесывать местность, внимательно глядя себе под ноги.
Около десяти утра я услышал шум его мотора, когда он возвращался с рыбалки. И неожиданно для самого себя вернулся под защиту деревьев. Должно быть, из чистого любопытства. Ведь у этого человека был ключик ко всей этой таинственной истории, а я не знал о нем ничего или почти ничего: раза три-четыре видел его с приличного расстояния, да еще долгую и страшную минуту пристально вглядывался в его задницу, прячась под скамьей. Я с большими предосторожностями выбрал место, откуда мог видеть входную дверь хижины. Убедившись, что густая молодая поросль не только служит надежным укрытием, но и позволяет наблюдать сквозь просветы, я улегся наземь и стал ждать. Из трубы на крыше клубился дымок, и спустя некоторое время в двери показался хозяин, после чего уселся на порог с чашкой кофе в руках. Я по-прежнему не мог хорошенько разглядеть лицо Клиффордса, но у меня создалось впечатление, что он действительно толстячок-коротышка; внушительный ковбойский пояс с кобурой придавал ему нелепый и гротескный вид. Немного погодя он отставил чашку и, крадучись, прошествовал во двор — видимо имитируя походку какого-то героя из вестернов. Потянувшись к кобуре, он выхватил пушку 38-го калибра: неумолимый, с холодными глазами переселенец встретил бандита на улице ранним вечером и успел раньше выхватить оружие. «Получай, ты, знаменитый преступник!» Он повторил свой финт с пушкой несколько раз, практикуясь в искусстве владеть кольтом с тем поистине магическим совершенством, благодаря которому стал бичом правосудия и грозой для отбросов общества. «Ах ты, лысая, маленькая сволочь!» — подумал я.
Наконец Клиффордс вернулся в хижину, а когда опять вылез наружу, то держал в руках журнал. Сев на пороге и поставив ноги на ступеньку, принялся читать. Видимо, на улице было прохладнее, чем в хижине. Клиффордс держал журнал очень близко к лицу, и я заметил на нем очки, на которые наткнулся во время обыска. Судя по всему, острота его зрения была намного ниже минимального стандарта, которому должны отвечать зоркие, как у ястреба, глаза блюстителей порядка, более того, не будь очков, ему вообще не удалось бы прочесть ни строчки.
И тут какая-то смутная идея начала вызревать у меня в голове.
«Обожди-ка! Не петушись, — предостерег я себя. — Постарайся припомнить». На нем не было очков ни тогда, когда я дважды видел его в лодке, ни сейчас, когда он манипулировал пушкой. Очки — это первое, что бросается в глаза, когда встречаешь охотника или рыболова. Выходит, он мог обходиться без них, да и обходился. Возможно, очки предназначались только для чтения? А вот мог ли он читать без них? Я продолжал изучать его, наблюдая, как он едва ли не водит носом по странице, и припоминая, какой толщины были линзы. Вот он, шанс! Меня бросило в дрожь от возбуждения, когда отдельные фрагменты головоломки стали складываться воедино. Он сам приведет меня к деньгам и никому никогда не скажет, что сделал это.
Как только Клиффордс устал читать и скрылся в хижине, я покинул свой наблюдательный пост и затерялся среди деревьев. Вернувшись к своему фургону, я съел сандвич, выпил кофе, а затем уселся покурить и подумать. Первое, что мне необходимо сделать, — попасть к нему в хижину. И желательно сегодня, ибо это избавит меня от лишней поездки. Я сгорал от нетерпения. Может, удача еще благоволит ко мне и после полудня Клиффордс вновь отправится на рыбалку? Я вернулся на берег озера и стал ждать. Часы тянулись нестерпимо долго. Наконец, после пяти вечера раздался шум заводимого мотора, и Клиффордс на лодке выплыл из бухточки. Он направлялся в дальний конец протоки: должно быть, утром нашел место, где хороший клев. Я продрался через заросли кустов и деревьев и, оказавшись перед его халупой, все еще слышал вдали шум мотора.
Зайдя в хижину, я стал распоряжаться как у себя дома. Окуляры, что были у него на носу, валялись на комоде там же, где и в первое мое посещение. Я быстро подошел к сундуку, смахнул на пол кипу журналов и поднял крышку. Вторые очки тоже были на месте — в верхнем съемном отделении — и находились в футляре. Я вынул их и сравнил обе пары. Насколько можно судить, они ничуть не отличались — и у тех, и у других были толстые линзы, дающие чудовищное увеличение. Тем лучше для меня и хуже для Клиффордса. Я вложил запасные очки в футляр, сунул к себе в карман и закрыл крышку сундука. Оставив другие очки на комоде, я покинул хижину. На обратном пути к машине выбросил те очки, что забрал, в озеро вместе с футляром. Они сразу же пошли ко дну. Я же погнал обратно в город.
Читать дальше