Чарльз Вильямс - Мертвый штиль - Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Стало совсем светло, и края разрозненных облаков уже начали розоветь. С ветром, без ветра, но это было утро, и вокруг царила такая красота. Жизнь прекрасна! Неожиданно Ингрэм подумал о Белью и Уоринере, лежащих теперь на дне океана, в кромешной темноте. Он молча чертыхнулся и заставил себя думать о другом. Он знал, что воспоминания о них в покое его все равно не оставят. Они будут приходить к нему многие годы в самые неподходящие моменты и без предупреждения. И каждый раз его будет мучить один и тот же вопрос: все ли он сделал для того, чтобы этого не произошло?

Нет, ничто не могло бы предотвратить их гибели. Он сделал все, что было в его силах, и действовал единственно верным образом. Если бы Ингрэм не подрался с Белью, тот почувствовал бы себя хозяином положения, и шанса спасти всех у Ингрэма не осталось бы. Потерявшему власть ее уже не вернуть. А если бы Ингрэм позволил Белью командовать на своей яхте, тот все равно убил бы Хью. А потом погибла бы и миссис Уоринер.

Ингрэм оглядел линию горизонта в надежде увидеть признаки надвигающегося ветра и, не увидев их, спустился в каюту. Он занес в судовой журнал данные о погоде и завел хронометр. Как только он залил в чашку с кофе кипяток, послышалось сонное бормотание Рей. Поставив чайник на плиту, Ингрэм на цыпочках подошел к ее постели. Рей во сне покрутила головой и тихо застонала. Ингрэм опустился перед женой на колени, обнял за плечи и стал шептать ей на ухо нежные слова. Неожиданно Рей дернулась в его объятиях, вскрикнула и проснулась. В ее широко раскрытых глазах застыл ужас, постепенно сменившийся недоумением. Успокоившись, Рей попросила:

— Обними меня покрепче.

— Это у тебя со временем пройдет, — сказал ей Ингрэм. — Кошмары перестанут тебя мучить.

Рей кивнула:

— Да, я знаю. Но они могут долго продолжаться. А об остальном позаботишься ты. Боже, зачем только он кричал: «Папочка! Папочка! Папочка!»

У нее затрясся подбородок, и она, чтобы не стучали зубы, сжала челюсти. На ее глаза навернулись слезы.

— Он пытался тебя убить, — сказал Ингрэм. — Это тебя хоть немного успокаивает?

— Нет.

— Я так и думал, — сказал он и, немного помолчав, продолжил: — Пока не доберемся до Папеэте, мы недолго будем оставаться наедине. Так вот, пользуясь моментом, хочу тебе сказать, что я люблю тебя.

— О-о!

— Что значит это твое «о-о»?

— Это значит, что твое «я люблю тебя» действует на меня успокаивающе, — ответила Рей и улыбнулась.

Ингрэм наклонился и на ухо прошептал ей:

— Ты единственная и неповторимая. То, что сделала ты, никто другой сделать бы не смог.

— Не говори мне об этом. Лучше снова скажи, что любишь меня.

— Я люблю тебя, — повторил Ингрэм и кивнул на дверь передней каюты. — Пока буду наливать тебе кофе, загляни к ней. Проверь, все ли с ней в порядке.

Соскочив с койки, Рей подбежала к двери соседней каюты, осторожно приоткрыла ее и заглянула внутрь.

— Спит, — затворив дверь, прошептала она.

После того как Рей оделась и привела себя в порядок, они поднялись на палубу. Выпив кофе, Ингрэм закурил сигару. Любуясь восходом солнца, он и Рей не проронили ни слова.

Спустившись вниз за компасом, он открыл ящик и тут увидел входившую в переднюю каюту миссис Уоринер. Ингрэм высунулся из люка и кивком подозвал жену.

— Дай ей что-нибудь из одежды, расческу и все, что потребуется, чтобы привести себя в порядок, — тихо сказал он. — А я приготовлю для нее кофе и буду ждать вас наверху.

Через несколько минут женщины поднялись на палубу. Лилиан появилась в халате Рей из льняной полосатой ткани. Волосы ее были аккуратно причесаны, на губах лежал едва заметный слой помады, а под глазами с потухшим взором — темные круги. Когда она садилась на сиденье кокпита и принимала от Ингрэма чашку, движения ее были замедленными. Она поздоровалась с ним и поблагодарила его за кофе чисто рефлекторно, а это при ее теперешнем состоянии свидетельствовало о хороших манерах. Будь миссис Уоринер в стельку пьяной или истекающей кровью, она все равно бы их не утратила. Она держалась достойно и попыток броситься в море уже не предпринимала.

Отхлебнув из чашки кофе, Лилиан взяла протянутую ей Рей сигарету.

— Спасибо, — тихо сказала она и перевела взгляд на Ингрэма: — Спасибо за то, что вы спасли меня вчера.

Оба «спасибо» женщина произнесла в одной тональности, словно сигарета и ее собственная жизнь представляли для нее одинаковую ценность.

Ингрэм терпеливо ждал, когда она выпьет кофе. Он надеялся, что тонизирующий напиток придаст ей силы. Ему очень не хотелось расспрашивать ее, но он чувствовал, что должен это сделать.