Чарльз Вильямс - Мертвый штиль - Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Радуясь тому, что ей удалось осуществить главное, Рей забыла об остальных своих проблемах. Теперь же она о них вспомнила. Сев на мешок, она задумалась.

Если ей повезет, она сможет завладеть штурвалом. При условии, что расстояние до тонущей яхты будет не слишком большим…

Да, но как же нейтрализовать Уоринера?

Попытаться убедить его повернуть обратно? Так это она уже предпринимала и убедилась в тщетности своих попыток. Силой отобрать у него штурвал? И думать об этом нечего. Только пустая трата времени. Судя по всему, Уоринер рассматривал любое несогласие с ним или непокорность как угрозу собственной жизни. Так что идти на конфликт с ним бесполезно: при следующей попытке оказать ему сопротивление Уоринер наверняка убьет ее. Через пять минут он бы раскаялся в содеянном, возможно, даже стал бы плакать над ее трупом. Но какой от этого толк? Мертвой она бы уже не смогла спасти Джона. Поэтому все, на что могла решиться Рей в этой ситуации, должно было заканчиваться успехом с первой попытки.

Она понимала, что Уоринеру в конце концов потребуется отдых. Во время сна его можно было бы связать, а затем развернуть яхту и, отыскав тонущий «Орфей», снять с него Джона. Ухватившись за эту идею, словно утопающий за соломинку, Рей стала оценивать возможности ее реализации. Прежде всего, подумала она, невозможно связать крепкого мужчину только потому, что тот спит: едва она прикоснется к Уоринеру, он сразу проснется. Поэтому она должна ударить его по голове чем-то тяжелым. Но Рей никогда не приходилось оглушать человека, и она не знала, как рассчитать силу удара, чтобы он, потеряв сознание, при этом не скончался. Если удар будет слабым или не по месту, Уоринер, проснувшись, наверняка задушит ее. Не следовало забывать и о том, что вход в машинное отделение заколочен. Уоринер хоть и забил дверь гвоздями, но наверняка опасался, что она вновь попытается вывести двигатель из строя. Значит, чтобы обезопасить себя, он постарается не спать или перед тем, как заснуть, заколотит люк. В результате подняться на палубу она уже не сможет.

Но была и еще одна причина, по которой мог сорваться ее план: Уоринер ни за что не заснет до тех пор, пока они не окажутся настолько далеко от «Орфея», что спасти Джона будет невозможно. Каким бы сумасшедшим ни был Уоринер, он будет вести яхту, пока не кончится горючее. Рей ничего не знала о поведении ненормальных людей, но слышала, что обычный человек в состоянии повышенного возбуждения, сильного стресса или патологического страха может не спать очень долго. Так что, пока двигатель яхты работает, Уоринер от штурвала не отойдет.

Сколько же на яхте осталось горючего? При крейсерской скорости «Сарацина» его должно было хватить миль на двести. Когда они отплывали из Панамы, бак с горючим был полон. Джон включал двигатель хоть и каждый день, но ненадолго: только для того, чтобы подзарядить аккумуляторы и предотвратить порчу двигателя в условиях повышенной влажности тропиков. Предположим, что двигатель за девятнадцать дней плавания проработал в общей сложности десять часов. При умеренной скорости, на которой Джон вел яхту, они с включенным двигателем проплыли миль сорок пять — пятьдесят. Но Уоринер гонит «Сарацин» почти на полных оборотах, и горючего при этом расходуется несоизмеримо больше. Она не знает, на сколько именно, но Джон как-то сказал ей, что начиная с какого-то значения скорости ее повышение на один узел увеличивает расход горючего почти в два раза. Итак, при шести узлах его должно хватить на пятнадцать — восемнадцать часов работы двигателя. Уоринер завладел «Сарацином» в девять часов утра… Получается, что горючее полностью израсходуется где-то между двенадцатью и тремя часами ночи. К этому времени они с Уоринером окажутся от тонущего «Орфея» на расстоянии от девяноста до тысячи ста миль.

И что тогда?

Ответ был один. Очевидный и безжалостный: она Джона уже не найдет.

Предположим, что Уоринер к тому времени настолько устанет, что, позабыв запереть ее, уснет в рубке, а ей удастся оглушить его и связать. Однако горючего, чтобы повернуть яхту, у нее уже не будет. При таком штиле, который длится последние две недели, добраться до «Орфея» можно будет не раньше, чем через три или четыре дня. И это еще не самое страшное. Хуже всего, что обратного пути она не найдет — в навигации Рей была не слишком сильна.

Плыть заданным курсом при работающем двигателе — это одно, а петлять в океане, ориентируясь на записи, которые она делала в блокноте, и полагаться только на подводные течения — совсем другое. С такой задачей мог бы справиться разве что опытный штурман, способный ориентироваться по небесным светилам. Джон этому ее учил, и Рей знала, как пользоваться навигационными таблицами, но работать с секстантом толком не умела. Хотя, конечно, она могла бы справиться и с этой задачей, если бы ей был виден берег. И еще одна проблема стояла перед Рей: она могла пройти мимо тонущей яхты более чем в четырех милях и не заметить ее.