Чарльз Вильямс - Мертвый штиль - Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

На все у Рей ушло не больше минуты. Она на цыпочках подбежала к мойке, тонкой струйкой налила в чашку воду и, прополоскав рот, напилась. Попутно она заметила, что была права в своих догадках относительно заколоченного входа в машинное отделение: поднимающаяся панель, служившая дверью, была забита гвоздями. Не сводя глаз с верхнего люка, Рей пошарила рукой под койкой и нашла ящик, в котором лежал запасной компас. Вытащив его, она достала из стола карандаш и блокнот и поспешно вернулась в кладовку.

Женщина уже закрывала за собой дверь, когда ее осенила новая идея. Если ей удалось незаметно проникнуть в каюту, то почему бы не попробовать воспользоваться и радиоаппаратом? Если она все сделает тихо, то Уоринер ее не заметит. Ну конечно! Ради этого стоит рискнуть!

Уоринер говорил, что радиоаппарат на «Орфее» поврежден водой и не работает. Но он также сказал, что пытался по нему выйти на связь с «Сарацином». Где же правда? Если аппарат в порядке, то Джон наверняка включил его и ждет сигнала. Сгорая от нетерпения осуществить задуманное, Рей положила на койку компас и, чтобы он не свалился, подперла его подушкой. Затем выскользнула в каюту и тихо затворила за собой дверь.

Радиоаппарат, состоявший из передатчика и приемника, стоял на прикрепленных к стене кронштейнах над правой от нее койкой. Уоринеру за штурвалом он был не виден, поэтому Рей, включив радиоустройство, могла бы наблюдать за лестницей и, заметив на ней тень Уоринера, вовремя убежать в кладовку. В радиоаппарате также имелся динамик с рычажком для его отключения. Нажав на этот рычажок, Рей вырубила динамик, включила приемник и настроила его на частоту 2638 килогерц, одну из частот, на которых переговариваются в море.

С опаской поглядывая на лестницу, она сняла телефонную трубку, и передатчик тут же включился. Тихо зажужжал преобразователь частоты. Из-за шума двигателя Уоринер услышать его никак не мог.

Рей приложила трубку к уху и повернула рукоятку настройки звука. Не услышав ничего, кроме атмосферных помех, она настроилась на частоту 2738 килогерц. И снова неудача: результат оказался тем же. Тогда Рей нажала на кнопку телефона и включила автоматическую настройку антенны.

— «Сарацин» «Орфею», — прошептала она в микрофон.

Ничего другого говорить было не нужно, так как Джон, услышав ее голос, сразу бы понял, кто это.

— Яхта «Сарацин» вызывает «Орфей». Прием.

Отпустив кнопку телефона, Рей прислушалась. В трубке вновь послышались шумы. Она подождала тридцать секунд, сорок, но ответа не последовало. Если Джон слушал эфир, значит, он был на другой частоте. Возможно, что радиоустройство на борту «Орфея» работало только на одной частоте. Рей снова включила настройку антенны.

— «Сарацин» «Орфею». «Сарацин» «Орфею», — зашептала она в телефон. — Яхта «Сарацин» вызывает «Орфей». Ответьте на любой частоте. Прием.

Вслушиваясь в шумы, раздававшиеся в телефоне, Рей стала крутить ручку настройки частот. Она дважды прошлась по двум полосам частот, но никто ей так и не ответил. Ничего не оставалось, как положить телефонную трубку на место, отключить приемник и вернуться обратно в кладовку. Попытка связаться с Джоном по радио не удалась.

Однако у нее был еще компас. Она взяла с койки коробку, сняла с нее крышку и стала искать, куда бы поставить компас. Его следовало расположить строго перпендикулярно осевой линии яхты и жестко закрепить. «Приставлю к перегородке», — подумала Рей. Да, справа от двери и подальше, чтобы можно было снова забаррикадироваться. Она поставила деревянную коробку с компасом в угол, прижав ее тыльной стороной к перегородке, и задумалась над тем, чем бы ее подпереть. Ящики с продуктами не годились: лежавшие в них консервные банки были металлическими. Лучше всего для этого подходил мешок. Закончив с установкой компаса, Рей присела рядом с ним на корточки и стала следить за картушкой. Поначалу она показала 227 градусов, затем 228… 229… 228… 227… 226… 226… 225… 224… 223… 224… 225… 226… 226… За пару-тройку минут показания компаса колебались в интервале от 220 до 231 градуса, а большую часть времени они были в диапазоне от 223 до 229 градусов. Так что курс, которым Уоринер вел яхту, вероятно, равнялся 226 градусам. Рей посмотрела на часы и записала в блокнот: «10.14 утра, курс — 226 градусов, расч. скорость — 6 узлов».

«Отлично!» — подумала она. Теперь ей предстояло постоянно следить за компасом и проверять, не поменялся ли курс «Сарацина». Уверенности в том, что курс в 226 градусов, определенный ею, абсолютно правильный, у нее не было. Он мог отличаться от истинного на двадцать или даже на тридцать градусов. Джон в свое время учил ее, как работать с компасом, объяснял ей загадочную природу магнетизма. Компас в рубке был откорректирован профессиональным настройщиком, который вставил в его нактоуз магнитные пластинки, исключавшие возникновение ошибок в показаниях прибора, вызываемых собственным магнетизмом яхты, исходящим главным образом от ее киля и двигателя. Компас, который был у Рей, такого приспособления не имел. Но это не имело никакого значения, так как он был неподвижен и ориентирован строго по осевой линии судна. Теперь, если бы Рей удалось завладеть штурвалом, она задала бы «Сарацину» курс в 226 градусов по своему компасу, а затем повела бы яхту, ориентируясь на тот, что находился на палубе. Однако отыскать дорогу назад было бы нелегко: чтобы вывести среднюю арифметическую величину ошибки в направлении движения, ей пришлось бы долго петлять. Как бы то ни было, но шанс разыскать в океане «Орфей» у Рей имелся. Но это при том условии, что «Сарацин» отплыл не слишком далеко.