Чарльз Вильямс - Мертвый штиль - Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Он уже собирался спросить парня, что с ним происходит, но, поймав на себе осуждающий взгляд жены, промолчал. Они оба посмотрели на море, а Уоринер отошел от борта и сел на прежнее место. Почему он так испуган, подумал Ингрэм и вспомнил, как тот, подплыв к ним на шлюпке, мертвой хваткой вцепился в поручни «Сарацина» и перепрыгнул на его борт.

— Скоро подует ветер! — неожиданно крикнула Рей.

Море у южной части горизонта стало быстро темнеть. Ингрэм бросился к грот-мачте, а Рей, пробежав к носу яхты, стала освобождать кливер. За долгие месяцы совместной практики они стали отличной командой.

Как только они ощутили первое дуновение ветерка, Рей заняла место у штурвала. Грот-шкот наполнился ветром, и «Сарацин» медленно двинулся с места. Как только яхта набрала скорость, Ингрэм, оглядевшись, кивнул жене, и та, круто повернув штурвал вправо, направила парусник в юго-восточном направлении, в сторону Таити.

На какое-то время Ингрэм совсем забыл про Уоринера. Закрепив грот-шток, он собрался заняться кливером, но тут увидел, что Уоринер его уже опередил.

— А бизань? — спросил парень.

Ингрэм в ответ кивнул.

— Возможно, ветер скоро и стихнет, — сказал он, — но яхту мы все равно приведем в полную готовность. Так что займемся и бизанью.

Уоринер улыбнулся. Казалось, что он полностью оправился от пережитого страха. Они вместе подняли бизань и расправили парус. Ингрэм наклонился и посмотрел на нактоуз.

— Мы можем сделать 235? — спросил он жену.

— Запросто. Сейчас мы идем строго по ветру, — ответила Рей и повернула штурвал чуть вправо. — Вот мы уже достигли 230… теперь 233… а вот и 235.

Ингрэм, задрав голову, посмотрел на парус и немного ослабил канат. «Сарацин» слегка клюнул носом и начал набирать скорость.

— Места на яхте для вашей шлюпки нет, — сказал Ингрэм. — Так что нам придется ее бросить.

— Да, конечно, — согласился Уоринер.

Ингрэм отвязал от пиллерса фалинь, смотал его и, бросив на дно шлюпки, оттолкнул лодку от борта «Сарацина». Та закачалась на волнах и через несколько минут превратилась в маленькое пятнышко на поверхности бескрайнего океана.

— Если ветер не стихнет, то я могу сменить вас на ночь, — сказал Уоринер женщине. — Если вы, конечно, не возражаете.

— Да не беспокойтесь вы об этом, — ответила ему Рей. — Вам надо пару дней хорошо отдохнуть. Когда проснетесь, мы вас накормим.

— Там, внизу, довольно жарко, — предупредил Ингрэм, — но вы можете открыть дверь и включить вентилятор.

Уоринер кивнул и подошел к лестнице. Прежде чем скрыться в люке, он бросил последний взгляд на свою тонущую яхту. Ингрэм посмотрел на жену и увидел в ее глазах слезы. Присев на корточки, он заглянул в люк. Уоринер шел по коридору в носовую часть яхты. Теперь, если они будут говорить с Рей нормальным голосом, то парень их не услышит.

— Ну, что ты об этом думаешь? — подойдя к жене поближе, спросил Ингрэм.

— Ты имеешь в виду то, как Он смотрел на тонущую бутылку? — переспросила Рей.

— Да.

Она покачала головой:

— Не знаю. Но горе и полная изоляция делают с человеком странные вещи.

— Да, но это была всего лишь пустая бутылка…

— Судя по всему, он смотрел на нее, а видел совсем другое, — ответила Рей, не отрывая глаз от компаса. — А как хоронят на море?

— Слава Богу, никогда этого не видел. Читал, что умерших заворачивают в брезент, привязывают к ногам груз и бросают в море. А что?

— Я не уверена, но… — произнесла Рей и беспомощно развела руками.

— Кажется, я знаю, о чем ты подумала, — сказал Ингрэм. — Но здесь я с тобой не соглашусь. Уоринер жадно смотрел на тонущую бутылку, представляя себе на ее месте завернутый в брезент труп. Зачем он это делал? Он что, мазохист? Ты видела, какие у него при этом были глаза? Нет, у этого парня явно итого с психикой.

— Да, наверное, — задумчиво кивнула в ответ Рей. — Но остаться одному на тонущей яхте после того, что случилось…

Она смолкла. Ветер начал понемногу стихать. Паруса повисли, и «Сарацин», проплыв по инерций еще несколько ярдов, стал сбавлять скорость. Затем ветер подул с прежней силой, но только для того, чтобы через пятнадцать минут окончательно стихнуть. «Сарацин» остановился и закачался на волнах. Ингрэм, все еще испытывая раздражение и недовольство собой, поскольку не знал, чем это раздражение вызвано, взял бинокль и посмотрел на тонущую яхту.

— Я хочу на ней побывать, — решительно сказал он.

— Зачем? — подняв на него глаза, спросила Рей.