Мэри Стюарт - Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости [сборник]

— Конечно, и мне, наверное, тоже… Сюда. Здесь пройдем. Дорога на вид довольно прочная, но будь осторожна.

Мы медленно полезли вверх по детриту, оставшемуся после землетрясения. Чуть выше я увидела над нами место, откуда упал, отколовшись, целый кусок скалы. На месте раскола зазубрины были острыми, как стрелы, а крошечные каменные кусочки валялись в куче нанесенной темно-красной земли. Мы перебрались через этот труднопроходимый склон и спустились уже на чистую тропу.

— По-видимому, Сотрясатель Земли перевернулся во сне, — сказала я, — и, как мне кажется, не так давно. Трещины на вид свежие, правда?

Стефанос, должно быть, понял меня по интонации. Остановившись, он дождался нас и что-то сказал Саймону.

— Что он говорит? — спросила я.

— Что примерно двенадцать лет назад было два-три небольших толчка. Кстати, этот небольшой. Дальше горы очень сильно изменились. Он говорит, что только тот, кто бывает на Парнасе почти ежедневно, сможет узнать знакомые места, если сойдет с дороги. Еще он говорит, что с тех пор, как он нашел Майкла, все совершенно изменилось. Тогда там было лишь открытое пространство у подножия низкой скалы, теперь же заваленная расщелина или впадина.

Когда Саймон закончил объяснения, Стефанос кивнул. Взглянув на меня из-под величественных белых бровей, он задал Саймону вопрос.

— Ты устала? — перевел Саймон.

— Нет, благодарю.

Саймон улыбнулся:

— Только не мучь себя, поддерживая честь британских женщин, хорошо?

— Я правда не устала. Просто жарко.

Близ меня блеснули шокирующие розовые носки — Нико грациозно, как коза, спрыгнул с камня. Вытащив из кармана бутылку, он отвернул колпачок.

— Попейте, мисс.

Я приняла воду с благодарностью. Бутылка воняла аммиаком, словно здоровый осел, но вода оказалась вкусной и даже прохладной.

— Греческие крестьянки, — заметил Нико, разглядывая меня своими ясными глазами, — могут часами шагать по труднопроходимой местности без воды и еды.

— И верблюды, — добавила я, закупорив бутылку и возвращая ее ему. — Благодарю, Нико, очень вкусно.

— Вы доставили мне наслаждение, прекрасная мисс.

Нико протянул бутылку Саймону. Его взгляд и жесты каким-то образом выразили самую ласковую заботу.

Улыбнувшись, Саймон отрицательно покачал головой.

— Хорошо, — сказал Стефанос и повернулся, чтобы снова продолжать путь.

Они с Саймоном опять оказались впереди, а мы с Нико заняли свои позиции в тылу.

Время, должно быть, подбиралось к полудню, когда мы почти добрались до впадины. Тропу мы оставили где-то за камнепадом, свернули, следуя по пятам за решительным Стефаносом, и оказались в пустыне камня и сухой земли.

Временами нам приходилось брести, утопая в красно-коричневой пыли, усеянной щебнем, порой попадался более легкий путь на зубчатых полосах белой естественной породы. Солнце стояло высоко, и жара была несусветная. Воздух так сильно дрожал, что казалось, будто бесконечная линия гор пульсирует. Если бы не прохладный ветерок, который постоянно дует на этой высоте, перенести все это было бы невозможно.

Когда мы отмерили две трети пути, я обрела второе дыхание и зашагала довольно легко, чувствуя, что отнюдь не плохо поддерживаю честь британских женщин.

— Греческие крестьянки, — заметил Нико, — носили этим путем дрова, виноград и вещи. Регулярно.

— Еще одно слово о греческих крестьянках, — заявила я, — и я завизжу, лягу на землю и не сделаю ни одного шага. И потом, я тебе не верю.

Он ухмыльнулся.

— Дa, это неправда, — уступил он. — Я считаю, что вы замечательная женщина.

— Нико, ты так любезен.

— И очень красивая, — добавил он. — Хотите яблоко?

Выудив из кармана яблоко, он протянул его мне, как Парис, преподносящий приз Афродите. Было очевидно, что взгляд, полный молчаливого восхищения, был не раз им опробован и не раз срабатывал.

Сработал он и сейчас. Мой моральный дух тут же поднялся. Я засмеялась, взяла яблоко и поблагодарила его, и тут же начались препирательства — ни он, ни Стефанос не дозволяли мне его есть, предварительно не почистив. Нико хотел его почистить сам, но нож был у Стефаноса, и, будучи греками, они стали бурно дискутировать по этому поводу, между тем Саймон почистил яблоко и протянул его мне.

— Самой красивой, — прокомментировал он.

— Соперничать-то не с кем, — заметила я. — Но все равно спасибо.

Вскоре мы достигли цели.