Мне довелось узнать, что гробовщики – честный народ. Если заглянуть за траурный креп, полированное черное дерево и чисто выбритые подбородки, они прекрасные ребята, умеющие оценить хорошую шутку и не только.
Но кроме этого, что более важно, они знают, где похоронены все трупы.
Я поняла, что надо возобновить знакомство с папочкой Хоба, и сделать это срочно.
И сейчас мне представилась идеальная возможность.
– Благодарю вас, миссис Палмер, – сказала я. – Вряд ли Хоб далеко отсюда. Я видела его совсем недавно. Думаю, он пошел еще раз посмотреть на слона.
…В саду Фели и Дитер продолжали держаться за руки и смотреть друг другу в глаза с таким видом, как будто вот-вот запоют, как Дженет Макдональд и Нельсон Эдди в «Майских днях» или любом другом унылом фильме про влюбленных голубков.
Они меня даже не заметили.
Это хорошо, потому что я не хотела быть замеченной.
Влюбленная старшая сестра – это и в лучшие времена невзорвавшаяся бомба, а уж после воссоединения с возлюбленным после душераздирающего разрыва, произошедшего полгода назад, она нестабильна, как ржавое ведро с нитроглицерином (C 3H 5O 9N 3), следовательно, от нее лучше держаться подальше.
Я вернулась на центральную улицу и направилась в лавку «Ванленс и сыновья, химики», по пути старательно изображая из себя зеваку-туриста и останавливаясь у каждой витрины и каждого крошечного свинцового окошка.
Несколько минут я стояла на тротуаре перед аптекой, покачивая головой и восхищаясь.
А потом прогулочным шагом вошла в темное помещение.
– Мы закрыты, – сказал мужчина в белом, стоящий за прилавком. Он выглядел так, словно не пошевелился с тех пор, как я была здесь несколько часов назад.
– Простите, – ответила я. – Я просто хочу поинтересоваться: вдруг мои снимки уже готовы? Не хотела вас беспокоить, но у нас срочное семейное дело, нас вызывают домой.
«Вызывают» – идеальное слово, – подумала я. Оно придает ситуации нужный градус серьезности».
Он уставился на меня этим непроницаемым взглядом, который бывает у аптекарей.
– Не знаю, – вымолвил он, – сомневаюсь. Понимаете ли, мы очень заняты.
Потом завопил:
– Хоуленд!
Но на этот раз из подземного мира никто не отозвался.
Он топнул по половицам.
– Хоуленд!
– Вы не могли бы проверить? – попросила я. – Боюсь, что… что…
Я подавила рыдание. Давление надо применять строго дозированно и в идеально рассчитанный момент.
Аптекарь с мученическим видом цокнул языком, словно говоря: «Дайте мне силы пережить эту ненормальную».
Он наклонился и дернул за металлическое кольцо, вмонтированное в люк, поднимая его и обнаруживая узкую лестницу, больше похожую на стремянку.
Я вытянула шею, стараясь рассмотреть получше, но аптекарь со свойственной его профессии осторожностью боком, как краб, спустился в нору и закрыл дверь. На цыпочках я тихо зашла за прилавок.
Надо торопиться.
Молниеносный осмотр прилавка не помог мне найти то, что я хотела. С одной стороны ручной пресс для таблеток, сделанный из дерева и мрамора, и медные весы, с другой – подставка для бумажных салфеток.
Нет, этого здесь нет. Убрали куда-то с глаз долой, как это обычно делают с официальными документами.
Я открыла один из двух глубоких ящиков, в котором хранилось на удивление много монет, купюр и несколько обрывков бумаг, в которых я опознала долговые расписки.
«Ничего не трогай, Флавия, – сказала я себе. – Отпечатки и все такое».
Я закрыла один ящик и выдвинула второй.
«Фортуна благоволит храбрым девочкам», – однажды написал какой-то римлянин, ну или наверняка должен был написать, потому что это истина.
Я сразу же была вознаграждена. Перед моими глазами оказался большой черный том. «Реестр проданных ядов», – гласила печать золотыми буквами в углу книги.
Я достала книгу и открыла ее, наплевав на отпечатки. Вряд ли это преступление – изучить официальный документ. Правда?
Дрожащими пальцами я листала страницы, начиная с конца, с последних записей черными строгими чернилами.
На каждой странице было четыре записи, в каждой имя и адрес покупателя, название и количество яда, цель покупки и подпись человека, представившего покупателя аптекарю, – в большинстве случае это был Э. Б. Ванлесс (видимо, это имя джентльмена в белом халате, сейчас копающегося где-то в недрах дома под моими ногами).
Я широко распахнула глаза, когда передо мной открылись тайны Воулсторпа. Здесь, страница за страницей, между покупками свинца и опиума для лечения спазмов, были имена и адреса всех, кто когда-либо покупал хотя бы каплю крысиного яда, мышьяка для лечения псориаза или – четыре фунта за один раз! – для дубления шкур, цианистого калия для уничтожения осиных гнезд или для изготовления фотографий.
Читать дальше