Дэвид Балдаччи - Падшие

Синди налила пиво из бутылки в стакан, подтолкнула к нему.

– Лучше вот это попробуйте.

Пригубив, Амос согласно кивнул:

– А вы понимаете толк в пиве!

Она улыбнулась и протерла перед ним стойку.

– А почему «Меркурий»? – спросил он. – Увлекаетесь греческой мифологией?

– Нет, просто мой папа был большой поклонник Орсона Уэллса [35] Орсон Уэллс (1915–1985) – американский кинорежиссер, актер, сценарист. Работал в театре, на радио и в кино. Самая, пожалуй, известная его кинокартина – «Гражданин Кейн» (1941). А упомянутый Синди радиотеатр «Меркурий» отличился в 1938 г. тем, что вызвал грандиозную панику среди радиослушателей – постановку «Войны миров» по роману Герберта Уэллса многие приняли за прямой репортаж и бросились спасаться в поля. . Знаете – радиотеатр «Меркурий». Или театр у микрофона… В общем, что-то в этом роде. А Меркурий – это из древнеримской мифологии, а не из древнегреческой. У греков вместо Меркурия Гермес.

– Да, обмишулился малость, – согласно кивнул Декер.

Она внимательно посмотрела на него.

– Почему-то мне кажется, что вы это и так знали. Проверяете что-то?

– Не исключено. Давно видели Джона?

– Какого Джона? Я много каких Джонов знаю.

– Бэрона.

– Нет, а что?

– Просто интересуюсь. Вы ведь с ним в приятелях?

– Он заходит сюда выпить. Если это делает нас приятелями, тогда у меня чуть ли не полгорода в приятелях.

– Просто когда я заходил сюда в первый раз, у меня сложилось впечатление, что это все-таки нечто большее.

Синди бросила вытирать стойку, вытащила из-под нее бутылку с водой и надолго к ней припала.

– А вам-то какая разница?

Декер пожал плечами:

– Я тут уже чуть поближе познакомился с Бэроном. По-моему, нормальный мужик. Жаль, что он во все это влип.

Синди убрала бутылку обратно, опять взялась за тряпку. Заметив, что кто-то из посетителей поднял пустой стакан, требуя добавки, бросила Декеру:

– Сейчас вернусь.

В ответ он отсалютовал ей своим пивом и сделал еще глоток.

Через минуту она вновь подошла к нему.

– У меня пересменка в десять, другая девушка придет. Может, тогда и поговорим?

– Годится.

– Вы правы, – произнесла она. – Джон – отличный парень.

– Как хорошо, что я не ошибся.

– Так во что, говорите, он влип?

– В десять, – напомнил Декер.

Ровно в десять, минута в минуту, Синди передала бразды правления сменщице и махнула Декеру в сторону заднего хода.

– У меня там машина оставлена.

– А у меня спереди.

– Я вас к ней потом подброшу. Это недалеко.

– Куда поедем?

– Ко мне домой.

– Думаете, это разумно?

– А вы? – насмешливо откликнулась она.

Они забрались в черный как ночь «Лендкрузер».

– Отличная тачка, – заметил Амос. – Не из дешевых.

– У меня хорошие чаевые плюс недурные скидки в автосалонах.

Путь их лежал к большому кирпичному зданию чуть в стороне от центра городка. По дороге Декер обратил внимание, что во многих домах вовсю идет ремонт.

– У Бэронвилла открылось второе дыхание? – поинтересовался он.

– Частично, – туманно ответила Синди.

Они въехали в подземный гараж под зданием, и она поставила машину на пронумерованное парковочное место. Поднялись в лифте на последний этаж. Синди открыла дверь в квартиру, поманила Декера рукой.

– Это бывшая ткацкая фабрика. Перестроена в элитный кондоминиум.

– Угу, в курсе, я тут уже был.

– Когда?

Он бросил на нее быстрый взгляд:

– Когда осматривал квартиру Брэдли Косты. Он тут тоже жил.

– Верно, жил, – небрежно отозвалась она.

Амос обвел взглядом изящную мебель, дорогие на вид ковры, сияющую нержавейкой кухню на фоне голых кирпичных стен. В дальнем углу был оборудован миниатюрный тренажерный зал с гантелями, турником, набивными мячами. Имелись здесь эллиптический тренажер, велотренажер и прочие подобные машины, больше похожие на какие-то хитроумные орудия пытки.

– Неудивительно, что вы в такой отличной форме, – заметил Декер.

– Нечасто выдается позаниматься, – отозвалась Синди. – Дел по горло.

Оглядывая дорогущую обстановку, Декер не удержался:

– М-да, чаевые у вас и впрямь хорошие.

– Это не только чаевые. Вообще-то «Меркурий» принадлежит мне.

– Угу, слыхал про такое. Унаследовали от своего старика?

– Именно так.

Он смотрел, как она снимает джинсовую куртку, которую надела перед выездом, и вешает ее на металлическую стойку, придвинутую к входной двери.

– Сколько вам, двадцать два?