Дэвид Балдаччи - Падшие

– Например?

– Например, не был ли он и без того при смерти?

– Что?! Патолог ни про что такое не упоминал.

– Наверняка потому, что вас интересовала только причина смерти. Вы этот отчет-то целиком читали?

Кемпер поджала губы.

– Вообще-то нет. Но эту оплошность можно в любой момент исправить. – Она быстро набила кому-то эсэмэску на телефоне. – Я потом сообщу, что там еще обнаружилось.

– Заметано.

– А почему вам вообще в голову пришла такая вероятность? – поинтересовалась Кемпер.

– Потому что я далеко не уверен, что ваши парни пошли налево. – Он бросил на нее взгляд. – И весьма удивлен, что вы с ходу приняли такую версию.

– У нас уже не первый агент так скурвился, Декер. Против природы не попрешь. Мы охотимся за публикой, которая буквально миллиардами ворочает. Тут далеко не всякий устоит.

– Прекрасно это понимаю. Беда любой правоохранительной структуры. А на эту пару есть еще что-нибудь?

– Мы с ними отнюдь не всегда сходились во взглядах. Они частенько предпочитали весьма… нестандартные методы. Сама я люблю действовать по правилам. Смит и Битти к таким людям не относились.

– Тогда я очень рад, что не служу под вашим началом.

Она улыбнулась:

– Наверное, я тоже.

Но через секунду ее улыбки как не бывало.

– С какой стати Хаасу врать про то, кто его убил?

– Мне приходят в голову сразу две причины. И надеюсь, что очень скоро у нас будут ответы.

У них на глазах на кладбище въехали еще два катафалка, за которыми тянулись вереницы автомобилей.

– В этом городе постоянно кого-то хоронят, – заметил Декер.

– Готова поспорить, что в данный момент – очередных передозников, – сказала Кемпер, указывая на совсем молодых людей, которые вылезали из машин и направлялись к свежевыкопанной могиле. – Больше восьмидесяти тысяч смертей из-за передозировки наркотиков по всей Америке только за этот год, – добавила она. – Больше наших потерь во Вьетнаме и на Ближнем Востоке, вместе взятых. И гораздо больше, чем в дорожных авариях или от оружия, причем ситуация лишь усугубляется. На следующий год прогнозируется уже больше ста тысяч погибших. Опиоидная эпидемия во многом ответственна за то, что средняя продолжительность жизни в стране неуклонно идет на спад. У вас такое вообще в голове укладывается? С двухтысячного года погибло уже полмиллиона человек. Передозировка наркотиков – основная причина смерти американцев в возрасте до пятидесяти лет. Недавно мы в УБН провели исследование. Страховые компании оценивают человеческую жизнь в среднем в пять миллионов «баков». Если взять за основу эту цифру и прочие факторы, то по причине опиоидной эпидемии наш собственный народ вызывает экономические потери в стране на сумму около ста миллиардов долларов в год. На сильных обезболивающих сидит чуть ли не треть всего населения. И наркоманами они стали не где-нибудь в подворотне. Наркоманами они стали в кабинетах у собственных врачей.

– Получая наркотики по рецепту.

– Вот именно. В восьмидесятых у нас уже была эпидемия крэка. Позиция правительства тогда была простой: скажи крэку «нет». Не скажешь – сиди за решеткой. В результате пересажали миллионы людей, в основном мужского пола из внутренних городов страны. Потом наступили девяностые, и фармацевтические магнаты решили, что американцам остро не хватает обезболивающих препаратов. Маловато, видите ли, они их принимают. Угрохали миллиарды на рекламу, комиссионные врачам, привлекли вполне законные и невинные на вид организации и научно-исследовательские институты, чтобы все выглядело чинно-благородно. «Не вызывает привыкания, без побочных эффектов при длительном применении!» – звучало, как мантра, буквально на каждом углу. В итоге выяснилось, что все это либо базировалось на ошибочных результатах исследований, либо такие исследования не проводились вообще. Ирония ситуации в том, что разнообразные опиоиды стали прописывать даже от болей в спине.

– А в чем тут ирония? – не понял Декер.

– А в том, что для устранения хронических болей в спине опиоиды практически неэффективны. За последние годы врачи выписали около четверти миллиарда рецептов на такие обезболивающие средства. Это просто какое-то чудо, что мы все до единого на них до сих пор не подсели! И цифры, которые мы сейчас имеем, как бы ужасны они ни были, – всего лишь верхушка айсберга. Это уже вышло за границы даже общенационального бедствия, а никому вроде и дела до этого нет. Из-за той позиции по отношению к крэку – курительному кокаину – мы понастроили кучу тюрем, но не так-то много наркологических реабилитационных центров. До сих пор нет ни нормальных исследований в этой области, ни методик. И в итоге из-за этого кризиса у нас переполнены тюрьмы, больницы и… – она махнула на сцену за окном, – кладбища по всей стране. В довершение ко всему в прошлом году около двадцати пяти тысяч детей родились с так называемым неонатальным абстинентным синдромом – попросту говоря, уже с наркотической ломкой, поскольку их матери во время беременности употребляли наркотики. Что за жизнь их ждет, как по-вашему?