Дамир Берхеев: В поиске индиго [СИ]

Даже находясь на противоположной стороне планеты, она ощущала боль восьмерых мучеников и знала, где это происходит. Но в тоже время знала, что попав в руки злодея, живой от него не уйти. Стоило сомкнуть Розе глаза, как восемь умирающих детей становились распятыми в круг и умоляли избавить их от мучений.

Доктор в белом халате и в резиновых перчатках проводил осмотр конструкции.

«Заменить», — подумал про себя Лэнгдон, увидев безжизненно повисшее на кресте тело девочки. Он вытащил ее вместе с крестом и аккуратно положил у стены. Затем засунул в освободившееся отверстие новый крест и подошел к клеткам.

«Третья положительная группа»…

— Пойдем, Бутч, — обратился он к спящему мальчику. Его побелевшая кожа говорила о скверном состоянии организма, но все же она была нежная и теплая. Подняв его на руки, он подошел к свежему кресту, еще отдающему смолой и древесиной, ни впитавшему кровь и слезы. Привязав мальчика за шею, запястье, лодыжки, доктор решил вытащить крест, дабы облегчить процесс забивания гвоздей.

Он вытащил гвозди, отдающие холодом, блестящие под тусклым светом, и пока искал молоток, Бутч подал признаки жизни. Отомкнув веки при виде происходящего вокруг кошмара, он начал орать все горло:

— Аааааааааа!!! Мама!!!! Мама!!! Мамаааааа!!! Умоляю — не делайте этого со мной!!! У меня есть мама!!! Она будет переживать!!!! — он рыдал, умоляя не убивать его. Увидев школьного доктора, маленький Бутч все понял, но все же просил:

— Мистер Лэнгдон! Я же Бутч! Вы меня лечили от ветрянки… Помните? Мистер Лэндон, не делайте этого со мной! Моя мама не вынесет этого!

Железные нервы доктора впервые в жизни не выдержали. Он привык к смертям пациентов, к мукам больных, тихо или громко умирающих на кушетках или на операционных столах… Но мольбы о сохранении жизни ребенка… С этим ничего не сравниться. Лэнгдон, неспешными шагами и с болью в сердце, подошел к той самой тумбочке, где хранились шприцы со снотворным, выбрав ту, в которой было больше жидкости. Вводя в мальчика прозрачную жидкость, тот сразу успокоился и заснул. Альфред уже давно умер душой, но какая-то крупица в этот момент застонала в каменном уголке души. Прибивая Бутча к кресту, вместе со стекавшей кровью, доктор лил свои слезы. Беззвучно, безразлично… но он их лил.

Установив крест, молоток соскочил из его рук, громом упав на стекавшие багровые ручейки. Он не смог поднять стальное изделие, оставив его мокнуть в тепло-алой жидкости. Вместо этого дрожащими руками из верхних полок, откуда он доставал гвозди, доктор вынул бутылку текилы. Откупорив пробку, он выпил половину содержимого напитка из горла. Затем с силой поставил горький напиток на небольшой стол, находящейся под полкой.

Секундное помешательство. В этот момент он посмотрел на дверь и застыл. Две устрашающие мысли витали в голове доктора: «Сейчас самое время кому-нибудь сюда зайти» и «А вдруг дверь заклинила, и я останусь здесь до конца жизни»… Могильный холод и чувство отвращения сложили в себе сумму страха. Лэнгдон вновь приложился к бутылке, но на сей раз хватило пары глотков. Сорокапятилетний мужчина, словно старик, идущий к смертному одру, поплелся в дальнюю сторону бункера.

В стеклянной колбе с пониженной температурой подключенный к аппарату искусственного поддержания жизни находился мальчик лет шестнадцати. Его синие губы, закрытые глаза и побелевшая кожа не могли даже намекнуть о том, что он жив, но аппаратура говорила обратное. Кровь передвигалась по венам, легкие принимали кислород, а в сознании подростка обитали мир и спокойствие. Он уже год видит сны. Кошмары ли ему снятся о произошедшей аварии или подросток перематывает счастливые моменты жизни в любящей семье… Этого никто не мог сказать.

Лэнгдон перепробовал все. Но традиционна медицина была бессильна, и последней надеждой на восстановление сына стала «Книга мертвых». Целители, пророки, розыски в интернете и в архивах ценной информации привели Альфреда к легенде о ребенке индиго. Девочка обладала неимоверной энергетикой, способной как воскрешать мертвые клетки, так и убивать живые. Смерть доктора пугала меньше всего, он и так считал себя ходячим мертвецом. Единственное, что еще держало его в мире живых — вот этот самый подросток, лежащий в стеклянной колбе.

— Ты будешь жить… — поглаживая скользкую поверхность колбы, сказал отец. — Я обещал твоей матери.

«Jaguar» остановился неподалеку от особняка доктора Лэнгдона. Ливень придавала еще большую серость каменным стенам здания и каждое очередная вспышка молнии, сопровождаемая треском небосвода, придавала зданию еще более устрашающий вид.