Дамир Берхеев - Исповедь жертв [СИ]

Каждое утро Эммы Уилли начиналось одинаково. Как только солнечные лучи заполняли комнату приличной порцией света, укрываясь от солнца, женщина вставала с постели. Ее дневной режим можно было описать тремя словами — жизнь одинокой женщины.

Мисс Уилли минуло за сорок, она уже так свыклась с одиночеством, что попытки как-то изменить свою жизнь — отсекались на корню. Никого женщина не собиралась впускать в мирно текущую реку своей судьбы. Уединенный, просторный дом, уютно обставленный необходимой техникой, полы покрыты мягким ковролином на каждой комнате со своей расцветкой, стены развешаны натуральными и светлыми маринами. Все в ее доме было светлым и содержащим положительную энергетику.

Встав с постели, она окутала свое чуть полноватое тело в махровый халат и направилась в ванну. Если обычного человека может как-то пугать тишина, одиночество отрешенность, то для Эммы — это был целый мир. В тишине она уходила в свои мысли, в выходные дни она могла поехать за покупками в шумный Нью-Йорк, но после подобных поездок чувствовала себя, как выжатый лимон. Свои выходные она старалась проводить за чтением. Ее дом состоял из четырех огромных комнат, одну из которых она оборудовала в библиотеку. Все стены комнаты от плинтуса до потолка были набиты книгами. Здесь не было никакой нумерации или картотеки — женщина просто интуитивно залезала на стремянку и наугад выбирала книгу. Мисс Уилли читала их буквально взахлеб, погружая себя в атмосферу того или иного города, в жизнь конкретного персонажа, забывая про свое одиночество и свои проблемы. Любовные английские романы, приключения в святые земли Конго, американские боевики, русские драмы, азиатская поэзия и многое другое открывали заветную дверцу побега от собственной скучной жизни. Как она считала — в этих книгах, напечатанных в уникальном стиле, с различными шрифтами и в разное время, с кожаными, бумажными и картонными переплетами, хранился ответ на вопрос «в чем смысл жизни?».

Эмма нередко задумывалась над этим выражением: «Смысл жизни»…. Что же для нее являлось эти смыслом? Ее дом? Одиночество? Книги? Ни один человек не являл собой что-то ценное для нее. Она привыкла жить именно чужой жизнью, и это для Эммы было вполне приемлемым.

После легкого завтрака она одевала строгий костюм темно-синего цвета с юбкой, опускающейся ниже колен, и направлялась на работу. Бежевый «Fiat Uno» полностью устраивал хозяйку. Автомобиль был единственным местом, где она наслаждалась музыкой. Никогда не переключая радио, Эмма каждый день слушала одну и туже волну и те песни, которые ей подбирала частота 2991:69.

Психиатрическая лечебница «Ломпак» находилась далеко за пределами Нью-Йорка, но не так далеко от спального района, где располагался дом мисс Уилли. Проезжая вдоль лесного массива, осенние оттенки окутывали взор радужной расцветкой янтаря, золота и пурпура.

На должности психиатра она проработала более двадцати лет и, возвращаясь к вышеупомянутым словам «живет жизнью других», эта профессия так же помогала окунуться в мир чужих судеб.

Припарковав свой автомобиль на том же месте, как и всегда, она поприветствовала охранника и встретившуюся ей медсестру. Белый халат с бейджиком фамилии и должности, обувь на рельефной подошве и Эмма уже вся в работе.

Подойдя к палате номер четыре, Уилли увидела медсестру, сквозь небольшое окошко наблюдавшую за пациентом:

— Что у нас сегодня, Нора? — обратилась Эмма к молоденькой девушке.

— Доброе утро, мисс Уилли, — прижимая к груди папку с историей болезни, произнесла девушка. — Этот мужчина… Парень… В общем, он подозревается в убийстве девяти человек. Доставили его сегодня в шесть утра.

Психиатр взглянула в окошко и увидела сидящего спиной худощавого парня, одетого в смирительную рубашку.

— Господи, — услышав про девять убийств, взмолилась Эмма. — С ним уже кто-то беседовал?

— Нет. Доктор Анджело сказала дождаться Вас.

— Это правильное решение, — забирая папки с материалами у медсестры, она спросила. — Скажи, пожалуйста, Стиву, что бы побыл у двери. Если что-то пойдет не так, то пусть вламывается.

— Хорошо, мисс Уилли.

— С пациентом были какие-то проблемы?

— Нет, он вполне мирный.

— Хорошо, Нора. Ступай.

Эмма никогда не читала заключения полицейских психологов и психиатров, так как нередко предварительный диагноз и рекомендации лечения ставились некорректно. Поэтому первым пунктом в работе с больным она ставила личную беседу.