Аллен Эскенс - Жизнь, которую мы потеряли

Я обнаружил в себе запасы сил, о которых даже и не подозревал, последнюю каплю воли к жизни. И, с трудом волоча ноги, подошел поближе. Металлическая дверь в хижину оказалась заперта, однако окно возле двери можно было легко разбить. Я нашел камень, но пальцы стали просто бесполезными придатками рук – пришлось поднимать камень с помощью запястий и предплечий. Я бросил камень в окно, навалившись на него всем телом, и отбил небольшой уголок стекла. После чего просунул руку в дыру, пытаясь дотянуться до дверной защелки. Она не поддавалась. Моя рука безвольно повисла рядом с защелкой. Спасение было совсем близко, но если я не смогу попасть внутрь, какой в этом толк?!

У меня снова закружилась голова. Правая нога подогнулась, и я навалился на стену хижины, пытаясь упереться в землю левой ногой, чтобы не упасть. Я откинул назад голову, а затем врезался лбом в окно. Стекло разбилось вдребезги, осколки усыпали пол. Выдавив оставшиеся куски стекла из рамы локтями, я нырнул в образовавшуюся дыру и упал на пол, острые края осколков впились в живот.

Я пополз на карачках по полу, осматривая свою новую нору, насколько позволял бледный лунный свет: раковину, ломберный стол с четырьмя стульями, диван и… дровяную печь. Джекпот! Охотники оставили возле печки небольшую поленницу сосновых дров, а рядом – старую газету, канистру размером с пивную банку и две каминные спички. Я зажал спичку в заскорузлых, негнущихся пальцах и чиркнул о железный бок печки. Однако меня подвели трясущиеся руки. Я слишком сильно нажал на спичку, она расщепилась, головка исчезла в темноте.

– Блин! – Это было первое слово, которое я произнес с тех пор, как получил бутылкой от виски по голове. Вылетевший звук ожег болью саднящее горло.

Тогда я взял вторую спичку в левую руку, прижав запястье к животу, чтобы унять дрожь. Затем приложил головку спички к железному боку печки и резко дернул верхней частью тела, с силой чиркнув спичкой по металлу, и она наконец зажглась. Я повернул спичку боком и смотрел, как разгорается пламя. После чего поджег край газеты, огонь лизнул сухую бумагу, мгновенно подобравшись к моей руке, тепло вернуло мне жизненные силы, и я вбирал его в себя с такой же жадностью, как нищий глотает бесплатный суп.

Когда свет от горящей газеты озарил комнату, я заметил за сложенными дровами полоски сосновой коры. Тогда я положил кору на горящую газету и увидел, как кора занялась пламенем. И очень скоро c молчаливого одобрения имеющихся здесь деревяшек уже имел огонь. От коры я перешел к щепе, от щепы – к поленьям, и буквально через несколько минут я сидел на корточках перед ярким огнем, поворачиваясь к теплу то одним, то другим боком, пока кожа не начинала болеть.

Так я крутился на своем воображаемом вертеле, моя заледеневшая кожа потихоньку оттаивала, а многочисленные порезы начали давать о себе знать. Руки и ноги были сплошь покрыты ранами. Я вытащил осколки стекла из живота. В глубокой царапине на плече застряли сосновые иголки. Ободранная кожа на шее, там, где Локвуд ремнем перекрывал мне кислород, напоминала о том, что еще недавно я был в двух шагах от смерти. Я размотал липкую ленту вокруг ступней, кровь снова прилила к пальцам, которые теперь горели огнем. Я растер мышцы икр, груди и подбородка, сведенные судорогой от неконтролируемой дрожи.

Как только мои суставы оттаяли настолько, что можно было встать, я, зажав в руке кочергу, подошел к окну проверить, нет ли поблизости Дугласа Локвуда. Ветер, подгонявший меня в спину, когда я бежал по лесу, практически достиг ураганной силы. Он раздувал клетчатую занавеску и со свистом раскачивал верхушки сосен за окном. Ветер завывал довольно зловеще, но он был послан мне свыше, поскольку уносил запах дыма прочь от моего убежища. Я не услышал звука шагов. Да, у Локвуда было ружье, но он не мог подстрелить того, кого не мог найти. Я подоткнул занавеску за подоконник, проверив, что окно плотно закрыто и свет от горящего в печке огня не просачивается наружу. Я слушал и ждал. Если Локвуд заявится сюда, чтобы меня убить, я заманю его внутрь. Теперь, когда я был готов встретиться с ним лицом к лицу, ему придется вступить со мной в схватку.

Я просидел на корточках у окна не меньше часа, пытаясь услышать шаги или увидеть дуло ружья в разбитом окне, которое заткнул занавеской. По истечении часа я уже начал верить, что Локвуду вряд ли удастся меня найти в охотничьей хижине. Выглянув в очередной раз из окна, чтобы проверить, нет ли поблизости Локвуда, я обнаружил, что началась метель, предсказанная телевизионным метеорологом. Ветер кружил снежинки размером с ватные шарики, которые сразу ухудшили видимость практически до нуля. Теперь Локвуду меня точно не найти. Он, конечно, сумасшедший, но не настолько, чтобы блуждать по лесу в такую метель. Я заткнул дыру в стекле диванной подушкой и прекратил наблюдение.