И в этой приятной ясности возникло непреодолимое желание, которое все возрастало и вскоре превратилось в настойчивый зов. Ехать на хутор, к деду Луке, не мешкая!
— Саша, завтра рано утром выезжаем в Бутенки, — набрал я водителя.
— Есть, шеф! — радостно откликнулся тот.
Я почувствовал себя перелетной птицей, которая отправилась по маршруту предков.
Пес, завидев меня у калитки, приветственно махнул хвостом, опустил голову, медленно пошел в мою сторону, остановился, не дойдя до точки, когда цепь натянется, с явным наслаждением потянулся, опираясь на сильные передние лапы. И только проделав весь этот ритуал, коротко брехнул: здоров, мол. Что-то с псом снова было не так. Я присмотрелся: мускулистые лапы рыжеватые с проседью, да и на морде рыжие пятна. Он же был абсолютно черный!
— Вот это гость! — Из хаты, вытирая руки о фартук, шел дед Лука. — А я как раз куховарю, будто знал, что будет кого угощать.
А то не знал, подумал я. Конечно, знал! Я отворил калитку:
— Добрый день, Лука! А собака у вас та же, что и в прошлый раз была?
— Шарик? — Старик положил ладонь на лобастую башку пса, который подошел, услышав свое имя. — А как же! Шарик у меня девятый год. А что такое?
— Да… Показалось.
Я не стал объяснять, что видел Шарика совершенно разным — то угольно-черным, то медно-рыжим, а сейчас вот — с рыжеватыми пятнами. Собака оскалилась в улыбке, подошла ко мне и подставила голову. Я погладил. Пес завилял хвостом, хитро щурясь, и немного провел нас до хаты.
В доме я первым делом глянул на коврик. Иван-царевич и жаба были на месте. Выглянул в окно: ветки груши аккуратно подперты жердями.
— Решил подпереть ветки — так уродила груша, что может и не выдержать своего урожая, — сказал за спиной Лука. И добавил: — Так и люди порой не выдерживают своих мыслей или своего богатства — могут сломаться, если опоры нет. Ты ж банкир, ты должен знать, что деньги с человеком сделать могут.
А дед Лука вдобавок ко всему еще и философ. Я действительно хорошо знал, как калечат людей большие стрессы и большие деньги (да и небольшие тоже), но поддерживать разговор на эти скользкие темы не собирался. Мне не терпелось узнать то, за чем приехал. Но дед захлопотал у плиты, снял крышку с кипящей кастрюли, загремел, выдвинув шухлядку, ложками-вилками, и подступиться к сути дела было как-то неловко — словно рассказывать со сладким трепетом свой сон человеку, который смотрит в телефоне биржевые сводки.
На столе красовались вареники: ровными рядами возлежали на припудренном мукой льняном рушнике. Крупные, пузатые, набитые под завязку маковой начинкой, как я люблю. Меня всегда раздражали пирожки и булочки с маком, в которых мак присутствовал гомеопатическими дозами, никак не влияя на вкус выпечки, скорее, декорируя ее. В советском детстве покупные пирожки и рулеты с маком были именно такие — много теста и мало мака, а я всегда мечтал, чтоб наоборот. Пироги с маком — мои любимые, и я радовался как ребенок, когда удавалось полакомиться правильным пирогом, в котором тесто не подавляло начинку, а служило обрамлением великолепной маковой сердцевине.
— Какие роскошные вареники! Чтоб мужчина — и такие вареники умел делать! Да вы талантище, — от души похвалил.
— Сейчас попробуешь, сейчас, — довольно откликнулся Лука. И, неторопливо опуская в кастрюлю очередной вареник, как бы между прочим поинтересовался: — Ну как, нести наливочку?
Я понял, что терпения ждать, пока сварятся вареники, а потом остынут, а потом мы их съедим, а уж только затем начнем разговор — так вот, терпения у меня нет ни грамулечки, ни даже макового зернышка. Тем более старик первым подал подачу. И я ее принял:
— Несите, Лука, что вы спрашиваете? Только у меня один вопрос к вам.
— Оди-и-ин? — с деланым изумлением протянул хозяин. — Всего один? А остальное все понятно?
— Ой, не издевайтесь только. У меня и так ощущение, что схожу с ума.
И я рассказал о сне, в котором видел Оксану, и о встрече с Оксаной наяву, и о том, что, судя по всему, это был не сон и не галлюцинация, а что? Что же это было? Ну не мог же я телепортироваться на бульвар Леси Украинки, выпив рюмку грушевки в тихом полтавском селе?!
— Теле… порт… — Дед Лука запнулся. — Не понимаю, о чем ты, сынок!
Мне уже не в первый раз показалось, что старик немного наигрывает, выдает себя за простака, выживающего из ума, хотя на самом деле понимает даже больше, чем я могу предположить.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу