Вячеслав Мусиенко - Три цвета белой собаки

— Это тот собор, который Потемкин строил?

— Да. Едем?

— Настроение у меня — только молебен заказывать, — это предложение было мне очень по сердцу, я понял, что лучшего сейчас и не придумать.

Мы купили сладости, вышли на улицу и сели в машину Нины. Саша поехал за нами. Я почувствовал необъяснимое облегчение, словно в мою судьбу, пусть даже и не глобально, пусть эпизодически, вмешался некто, знающий, как мне действовать дальше. Откинул голову, поерзал, устроился удобно на подголовнике, отвернулся к окну. Нина молчала. А когда подъехали к собору, сняла с шеи шарф и набросила на голову со словами:

— Пойдем, познакомлю тебя с отцом Ярославом. Мы дружим, я прилежная прихожанка.

Поднялись по ступеням. Людей в соборе было немного, вечерняя служба уже прошла. Мы осенили себя крестом. Сразу за притвором увидели отца Ярослава: открытое лицо, внимательные глаза. Примерно моих лет. Он уже разоблачился после службы и в легком сером подряснике направлялся к выходу. Увидев прилежную прихожанку Нину, приветливо улыбнулся.

Мы склонились за благословением. Снова подумал: как же вовремя встретилась сегодня Нина! Благословение — вот в чем я определенно нуждался.

— Вот, батюшка, привела к вам Марка, киевского гостя. Он не чужд делам церковным, строил храм в Киеве. — В голосе Нины мне послышалась гордость.

— Тоже Преображения, на Соломенке, настоятель отец Сергий кум мой, — добавил я.

Отец Ярослав еще больше потеплел и улыбнулся:

— Да вот видите, мы тут тоже не стоим на месте, реставрируем алтарь, половину иконостаса позолотили. — Он радушно показывал храм, мы неспешно рассматривали примечательные иконы, о которых отец Ярослав со значением сказал, что они настоящие сокровища.

Услышав о реставрации, я сразу сориентировался и внес приличное пожертвование в ящичек с надписью «На ремонт храма». Стыдно признаться, но этот взнос был меньше, чем на поддержание «модельного бизнеса». Как странно все устроено в этом мире. Вчера я отдал сумму куда крупнее на то, чтобы купить грех, нежели сегодня — на то, чтобы его искупить. Фраза мне понравилась, и я чуть было не шепнул ее Нине на ухо, но батюшка пустился в исторический экскурс, и мы заслушались.

Рассказывал отец Ярослав артистично и увлеченно. Он учился в Петербурге и доволен тем, что сейчас является настоятелем церкви с архитектурой этого северного города. Поговорили немного о стиле церквей южных и северных, потом перешли на Потемкина с Екатериной, повозмущались тем, что они уничтожили Запорожскую Сечь.

— А мой отец, между прочим, родился в селе, которое основали запорожские казаки. — Сказав это, я почувствовал легкую дрожь в позвоночнике и удивился: лето же, а я озяб. В храме, правда, прохладно, но не до дрожи ведь.

— А где именно? — Было видно, что отец Ярослав не просто поддерживает беседу, а ему действительно интересно.

— Кобеляцкий район, Бутенки, а рядом был наш семейный хутор. — Дрожь в позвоночнике усилилась, по телу словно проносились волны слабенького тока. Ощущение было необычным, но не пугало. Меня осенило: «Надо туда поехать! Надо ехать!»

— Почему бы туда не съездить? — как бы размышляя, произнес я, однако уже твердо знал, что поеду к могилам предков — поклониться. Меня влекло туда так, что покалывало пальцы рук от возбуждения, и я взялся их растирать. Как же я раньше не додумался?

— В Кобеляках Свято-Николаевская церковь, — подхватил батюшка с энтузиазмом. Казалось, мое возбуждение передалось ему. — Протоиерей Василий — добрейший человек, всех знает, поможет вам. Поезжайте!

Дрожь в теле внезапно унялась. Несмотря на вечернее время, солнечные лучи освещали храм, я почувствовал благодать, на душе стало тоже светло и легко. И спокойно.

— Да, батюшка, утром отправлюсь я туда, вот где мне нужно преклонить колени!

— Ну что же, Бог в помощь! Не буду больше отвлекать, вы же помолиться приехали.

Мы тепло попрощались. Я купил большие свечи, поставить за упокой родителей. Подошел к кануну. Диаметр свечи превышал размер подсвечников, плюс воск от жары плавился, свечи гнулись, ни в какую не желали закрепляться, я от усердия весь вспотел. Да что с тобой, Марк, в самом деле? То в озноб, то в пот. Совсем нервишки разыгрались.

— Давайте помогу, — подошла красивая прислужница, взяла из моих рук свечи, ножом аккуратно обрезала кончики и воткнула перед распятием.

— Лучше не сжимать свечи ладонями, они становятся мягкими, — посоветовала. Мое просветленно-одухотворенное состояние стало развеиваться. Я рассматривал ее бесстрастное лицо с правильными чертами, и грешные мысли зашевелились в голове: сколько ей лет? А если с ней пофлиртовать, как отреагирует? Снова бесы одолевают, Марк.