Михаил Шторм - Во власти Бермудского треугольника

— Я человек благоразумный, — возразил Коротич, к которому вернулся обычный апломб. — И законопослушный.

— Поэтому ты нас облучал? — выкрикнул Алан, окончательно осмелевший в компании отчаянных мужчин. — Поэтому связь отключил? Мы из-за тебя чуть не погибли!

— Некоторые погибли, — поправил младшего товарища Рой. — И за это придется отвечать.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — нагло ухмыльнулся Коротич.

Быков имел некоторый опыт в обращении с подобными людьми. Они понимают только язык силы. Бесполезно взывать к их порядочности и рассчитывать на то, что совесть проснется в их душах. Нет там никакой совести. И души тоже нет. Пустота. Черная, космическая.

Смерив взглядом расстояние до головы Коротича, Быков резко и неожиданно взмахнул своей клюшкой. Увесистая, гибкая и блестящая, она рассекла воздух в каком-нибудь сантиметре от кончика носа Коротича. Кое-кто из мужчин невольно вскрикнул, решив, что Быков надумал раскроить череп владельцу яхты. Но это было не так. Этот эффектный взмах, как и два последующих, понадобились Быкову для того, чтобы лишить Коротича уверенности, заставить его уворачиваться, ежиться и прятать голову от туго свистящего снаряда.

Быков и сам дивился тому, как лихо и точно у него это получается. Орудуя клюшкой, он вынудил противника пятиться и просить о пощаде, полностью изменив отношение к себе.

— Сядь! — скомандовал Быков, толкнув Коротича в кресло. — Руку положи на стол. Раскрой ладонь. Разожми пальцы, тебе говорят, ублюдок!

Это была психическая атака. Подавление воли к сопротивлению. Ломка характера. Быков имел на это право. Он защищался сам и защищал своих товарищей от смертельной опасности, которой все они подвергались.

Едва Коротич выполнил то, что от него требовалось, Быков обрушил клюшку на поверхность письменного стола. Титановая головка не только расколола дерево, но и обрушила декоративный глобус, с грохотом покатившийся по полу. Коротич с ужасом уставился на трещину с вмятиной, оставшуюся там, где только что находилась его пятерня. Удар пришелся прямо между растопыренных пальцев. Немного правее, немного левее — и кости были бы раздроблены на тысячу осколков, которые не собрать самому опытному хирургу.

— Теперь ты знаешь, что с тобой будет, тварь! — прорычал Быков, внутренне дивясь тому, насколько угрожающе может звучать его вполне интеллигентный голос. — Я тебе не англичанин и не американец. Мне плевать на гуманизм и прочие глупости. Если ты вздумаешь мне врать, я попросту изуродую тебя. Ты останешься калекой на всю жизнь.

Для того чтобы придать убедительности своим словам, Быков снес клюшкой африканскую маску со стены, которая, в свою очередь, разбила сувенирную бутылку с миниатюрной яхтой внутри.

— Сядь прямо, негодяй. В глаза мне гляди!

— Я не оказываю сопротивления, — пролепетал Коротич. — И готов ответить на все ваши вопросы, джентльмены.

Белый как мел, с бескровными губами, он походил на обряженного в черную одежду покойника, которому придали сидячую позу. На его висках вздулись извилистые голубые жилы.

— А мы не будем задавать вопросов, — решил Рой, приближаясь к пленнику. — Ты сам все нам расскажешь, от начала до конца. И как только тебе захочется что-нибудь утаить или приукрасить…

Театральным жестом Рой указал на Быкова. Клюшка тотчас просвистела над самой макушкой запоздало пригнувшегося Коротича.

— Ладно! Хорошо! Успокойся, Дима!

— Я подумаю, — угрожающе пробурчал Быков. — В зависимости от того, что мы тут услышим.

— Насколько я понял, вы побывали в трюме? — спросил Коротич, опасливо втягивая голову в плечи.

— Да, — подтвердил Николас, пристроив одну ягодицу на стол.

— И все видели, — предупредил Алан, оставшийся стоять ближе к двери. — И все знаем. Про инфразвук, про излучение.

— Что ж, я вас недооценил, — процедил Коротич, поглядывая на Быкова. — А это всегда плохо кончается.

— Для тебя только начинается. Мне кажется, — флегматично изрек Рой.

— Не будем отвлекаться, — предложил Быков и постучал клюшкой по столу. — Итак?

Саша Коротич не заставил себя упрашивать.

— Сенсация — это всегда деньги, — заговорил он. — Большие деньги. Толпы без раздумий оплачивают свое любопытство, свой интерес, свои фантазии. Этим всегда пользуются умные люди вроде меня. Подогревают интерес, а потом гребут миллионы лопатой.

— Ближе к делу, — сказал Быков.

— А ближе некуда, — пожал плечами слегка успокоившийся Коротич. — Мы подошли к главному. Бермудский треугольник с его тайнами — золотое дно для бизнесмена. Но его еще никто не додумался продавать целенаправленно, массово, грамотно. Да, снимали про него фильмы, писали книжки, но все это жалкие крохи по сравнению с тем, сколько треугольник стоит на самом деле. Паблисити продолжается уже больше века, так что все про него слышали хотя бы краем уха. И всем хочется знать разгадку.