Михаил Шторм - Во власти Бермудского треугольника

— Смотри, смотри, — разрешила Марта, не поднимая глаз. — Некоторым нравятся физические недостатки и изъяны.

— Глупости, — возмутился он.

— Но ты же пялишься на ее нос?

Они говорили тихо, но успели привлечь к себе внимание. Все поглядывали или косились на них, пытаясь понять, чем вызван их спор и насколько серьезна размолвка. Лиззи тоже смотрела. В частности — на Быкова. С некоторым сочувствием, как ему показалось.

— Прекрати, — процедил он, стараясь не шевелить ртом, чтобы его слова невозможно было прочитать по губам.

— Не командуй, — отрезала Марта. — Ты не босс.

Даже не так. Если перевести с английского точно, то получалось: «Не ты босс». Быков почувствовал, что его лицо медленно наливается горячим румянцем. Уязвленный до глубины души, он плохо слышал, о чем дальше шла речь на совещании. Реплики и фразы пролетали мимо ушей, не задерживаясь в сознании. Он не то чтобы придумывал ответ, сколько сдерживался, чтобы не нагрубить Марте.

Несмотря на совместное проживание и одновременные оргазмы, они оставались абсолютно чужими друг другу. Это было понятно и прежде, но лишь теперь Быков осознал это с такой отчетливостью. Словно включили беспощадный яркий свет, и он увидел истину такой, как есть, без прикрас. По существу он продался этой женщине. Если не за гонорар, то за возможность обладать ее роскошным телом. Похоть руководила им, когда он принимал решение. И некого было винить за это, кроме себя самого.

Быков обнаружил, что давно уже сидит, затаив дыхание, и осторожно выпустил воздух из груди, чтобы набрать новую порцию. Он сдержал эмоции и мысленно похвалил себя за это. Все глупости, которые мы совершаем, все грубости, которые говорим, делаются необдуманно, спонтанно, в виде немедленной реакции. Если же выждать немного, то оказывается, что можно обойтись без крайностей и резкостей.

Быков поднял глаза на журналиста Роя Макфэлла, который обстоятельно излагал свои соображения по поводу предстоящего дрейфа. Марта с преувеличенным вниманием смотрела на его загорелое ковбойское лицо, делая вид, что интересуется этим мужчиной. Но за то недолгое время, что Быков провел с ней, он успел усвоить, что интересует ее лишь одна персона в целом мире. Собственная. По имени Марта Келли.

Он посмотрел на Лиззи, но ее взгляд был устремлен в стол, словно она видела и читала там нечто важное.

Она так ни разу и не взглянула в сторону Быкова до самого конца совещания. Когда все высказались и задали вопросы, Саша Коротич извинился, сказал, что ему нужно поработать в одиночестве, распрощался и удалился. Участники экспедиции еще некоторое время обменивались мнениями, но говорить было, в общем, не о чем. Все только начиналось. Все было впереди.

Проснувшись, Быков некоторое время лежал с открытыми глазами, пытаясь определить, что его разбудило и растревожило. Сердце билось так сильно, словно все это время он не спал, а занимался физическими упражнениями.

За окном клубилась молочная пелена тумана, было душно. Лицо и грудь Быкова были мокрыми от пота, подушка под ним отсырела, трусы были влажными. Он свесил голову и увидел Марту, раскинувшуюся на узкой койке со сбитыми простынями. Ее нагота не вызывала ни малейшего желания. Страшно было подумать о том, чтобы заняться сексом в такую жаркую ночь, когда потные, разгоряченные тела будут липнуть друг к другу.

Быков снова вытянулся на своей верхней постели и стал пытаться вспомнить, что ему снилось. Кажется, ничего. Тогда почему на душе неспокойно? Что его все-таки разбудило среди ночи? Может быть, Марта кричала во сне?

Быков опять свесил голову и застыл. Марты внизу не было. Кровать внизу была пуста. Марта никак не могла покинуть ее и удалиться в ванную бесшумно. Яхта дрейфовала второй день, и теперь, когда двигатели не работали, все звуки стали очень отчетливыми. Ночью можно было легко услышать, как за переборкой шепчутся, ходят, спускают воду в туалете. При такой акустике Марта не сумела бы встать, не производя никакого шума. Тогда в чем дело? Ага! Наверное, Быков просто дремал, пока она вставала. Но щели двери туалета не светятся и там царит абсолютная тишина.

Черт!

Быков перегнулся через бортик. Марта лежала на своем месте в прежней позе. Как если бы ее свалила пуля на бегу, опрокинув навзничь. Ноги и руки разбросаны как попало, голова запрокинута, так что подбородок торчит вверх. Красивая. Очень близкая. Реальная.