Дарья Симонова - Черный телефон

Хотя это вопиющая несправедливость! Но спустимся, однако, с небес на землю. Люда Цыганкова пропала. Следователь не может ее найти ни по телефону, ни по ее адресу. В редакциях, с которыми она сотрудничает, неопределенно заявляют, что она куда-то уехала. Но никто не знает куда.

— Конечно, ведь она не состоит у них в штате! Она просто пишет для них. Что они могут знать, — поддакивала Бэлла. — И мы ничего о ней знать не можем. Советуем вам обратиться к близким родственникам и друзьям Людмилы. А у нас с ней чисто деловые контакты. Не скрою, она очень помогает нам своими публикациями, но, кстати, пока их было немного. Эта вот самая крупная… все-таки миллионный тираж у этого издания. Но… ведь поймите, что мы с Людой не подруги. Она нам не докладывает о своих маршрутах.

— Верю, что не докладывает. Но не верю, что вам не доложили ваши сотрудники о том, что в вечер убийства Людмила Цыганкова находилась вместе с жертвой на месте убийства. В том самом помещении, которое вы называете кладовкой. И незадолго до свершившегося акта насилия у жертвы и Людмилы Александровны Цыганковой случился акт половой. Незавершенный. Выходит, их кто-то прервал. А кто их мог прервать?

От таких откровений Бэлла Максимовна опешила. Но постаралась быстро взять себя в руки.

— Понятия не имею, — ответила она после ошеломленной паузы. — Но если вы до сих пор не говорили с Людмилой Цыганковой, как же вы можете с уверенностью утверждать, что именно она уединилась с… жертвой?

— Я имею на то основания, — не моргнув глазом ответил следователь.

Бэлла вдруг почувствовала запоздалый адреналиновый прилив сил. Ну берегись, долдон! Я тебе такой незавершенный половой акт устрою, что у тебя твой стручок больше никогда не встанет. Вот, значит, что они нам шьют… что у нас тут бордель и мы спариваемся по кладовкам. А также подсматриваем, подслушиваем и покрываем. И далее допрос уже походил не на допрос, а на… тихий разговор двух посвященных. Бэлла понимала, что с органами следствия шутки плохи. Она защищалась очень выдержанно и спокойно, взвешивая каждое слово. Просто до сего момента ей было трудно выйти на эту тонкую дипломатичную ноту. Пани директор пребывала в кошмаре постоянных догадок, которые не выключались и во сне. Она только и думала, как теперь рухнут ее планы. Не исключала, что в тюрьму попадет именно она сама как ответственная за все, что происходит в ее «культурном оазисе». Но теперь, когда опасность подступила слишком близко, ее инстинкт самосохранения сработал как идеальный предохранитель. И Бэлла Максимовна, усилием воли подавив внутреннюю истерику, сумела филигранно пройти по грани добра и зла, не сказав ничего лишнего, не дав себя загнать в словесные ловушки и не попавшись на примитивные провокации.

Главным было придерживаться той линии, в которую верила, несмотря на вчерашнюю находку. Эта линия называлась «те, с кем я работаю, не виновны», ее внутренняя Булла о непогрешимости папы римского, только вместо папы сама Бэлла и ее подопечные. И когда она, добавив в голос несвойственного себе занудного менторства, объясняла следователю, что в ее коллективе не принято обсуждать интимные связи, как свои, так и чужие, а уж тем более вступать в них на рабочем месте, пани директор искренне верила в то, что говорит. Фрейд назвал этот защитный механизм вытеснением. Сейчас он был как нельзя кстати. Надо было дать понять карательным органам, что если кто-то и решил использовать клуб «Грин» в качестве дома свиданий, то эти люди не из нашего гнезда. Черт с ней, со Шнырем, пускай ее ловят. Нашли козу отпущения — дерзайте. В конце концов, она нам никто. Найдем другого писаку. Да и к тому же она вне вашей досягаемости. На Шныря теперь можно всех собак повесить, ха-ха-ха. Поэтому Бэлла спокойно и логично предлагала следствию добраться до Люды, раз ее считают до такой степени приближенной к жертве. Если она не убивала сама, то определенно знает, кто убил. Если этот третий вообще существует в природе. Но видимо, существует и третий, и четвертый, раз господин следователь располагает милыми скабрезностями о том, что предшествовало убийству.

Да, Бэлла аккуратно закидывала удочки. Ей, разумеется, хотелось знать, кто источник информации. Имя которого, конечно, не разглашалось. Это было крайне тревожным обстоятельством, но главное — отвести подозрение от своих и от себя. И так как этот надутый «Гаргантюа» до сих пор никого не задержал по подозрению в убийстве, значит, толком и компромата ни на кого нет. У него что акт половой не завершен, что ход мыслей…