Сергей Федоранич - Бог тебе судья

Удивительно, но люди стали прислушиваться к идее Кристины, хотели стать здоровыми, голосовали за создание такой общины. Один из единомышленников Кристины продал свой дом в элитной части Московской области и купил несколько участков в деревне Шипаево, где члены новой общины начали возводить стены, в которых собирались жить. Это было шесть лет назад.

Сейчас у них есть своя деревня, где они выращивают экологически чистые овощи. В самом деле экологически чистые, а не те, что продаются в магазинах с гордой наклейкой «фермерский продукт»; они завели скот, птицу. Питаются тем, что вырастили и приготовили сами. Люди в их общине работают или на благо самой общины, или в городе зарабатывают деньги для общих нужд — у многих профессии, которые приносят хороший доход, чтобы можно было обеспечить потребности. Несмотря на то что община практически автономная, она все равно извлекает из цивилизации дозированные порции необходимого — Интернет, стройматериалы, медикаменты, ткани, оборудование и прочее.

Общиной руководит Совет, который избирается жителями, прожившими в деревне больше трех лет. В общине есть свой медицинский центр, которым заведует Кристина, есть своя школа, свой церковный приход, даже собственный актовый зал, где проходят собрания и торжественные вечера. Это маленькая деревня, которая живет по своим собственным правилам и никому не мешает.

Но их община закрытая — чужакам здесь не место. Посторонние люди о ней не знают, приглашения делаются изнутри группы. И если три года назад их было двадцать человек, то сегодня население деревни насчитывает сто двадцать семь жителей. А неделю назад их было ровно сто пятьдесят…

— Мы никогда и никого не ограничивали в их вероисповедании. У нас есть и католики, и православные, и мусульмане, и буддисты, и язычники тоже есть, — рассказывала Кристина. — Наша церковь универсальна, ее используют все, кому нужно пообщаться с тем богом, в которого они верят. У нас есть католический священник, который приходит к нам один раз в неделю, других священнослужителей нет, но они и не нужны. Преподобный Франциск очень лоялен, для него не важно, к какой религии относится человек. И мы, в Совете, совершенно пропустили момент, когда в нашей общине образовалась эта раковая опухоль… Но она появилась, и мне не удалось ее вылечить.

Связь с внешним миром у нас происходит исключительно по инициативе самой общины. И вот несколько месяцев назад случилась трагедия. Пал весь скот от какой-то инфекции. Был объявлен карантин и введена чрезвычайная ситуация. Оставшихся животных в экстренном режиме прививали, наблюдали, подозрительных сразу же уничтожали. Карантин длился несколько недель, пока наконец на небольшой площади перед домом Совета не появилась телега, доверху нагруженная трупами птиц, коров и свиней. С телеги толстой тугой глянцевой полосой текла кровь. На разномастной уже дурно пахнущей горе трупов стояла табличка, на которой было написано: «Вы все прокляты. Вы все раскольники. Вы все умрете».

— Никто не мог проникнуть на территорию деревни, — сказала Кристина. — Это было совершено изнутри, это абсолютно точно. Конечно же, мы начали проводить проверку. Допросили всех, но выявить ничего не получилось. Эта история шокировала нас, затормозила развитие. Я была в полном раздрае больше недели — мы как раз заканчивали ремонт третьего бункера, в котором вы сейчас находитесь. У меня было слишком много неотложных дел. Нужно было организовать медицинский центр полного цикла, чтобы здесь можно было лечить людей и оперировать их.

— А зачем вам бункер? — поинтересовался я.

— Не нужно быть политологом, чтобы понять, к чему все идет. Рано или поздно на наши головы сбросят бомбу. И я очень надеюсь, что в этот момент я буду находиться возле бункера. Не уверена, что захочу жить в постапокалипсисе, но на случай, если все же захочу, такая возможность у меня должна быть.

— Это ведь огромных денег стоит…

— Да, но в нашей общине много очень обеспеченных людей, — ответила Кристина. — И мы приняли решение, что в нашем маленьком государстве должно быть место, где мы сможем укрыться. Все бункеры соединены системой подземных переходов, и все они законсервированы. Все, кроме этого. Этот выполняет функцию медицинского центра, где я провожу очень много времени в последнее время…

— Что-то изучаете? Или занимаетесь обустройством?

— Ни то ни другое. Бункер готов. Мы закончили его в конце мая… Очень напряженное время было. Здесь должно быть все предусмотрено для жизни. Все, вплоть до мелочей. И это отняло очень много сил и времени. Я пытаюсь оправдаться, чтобы вы поняли, почему я слишком поздно обратила внимание на следующую волну атаки.