Любовь Шапиро - Я люблю дышать и только

Я, как всегда прикоснулась к талисману, который, как мне казалось, меня оберегал и дома, и как только я переступала порог квартиры. Вышла, как полагается с правой ноги, выдохнула и побежала вниз.

Около моего автомобиля, переминаясь с ноги на ногу, топтался Филипп Сергеевич.

— Что ж вы в квартиру не поднялись? — я удивилась такой деликатности.

— Я только что подошел, а замерз еще по дороге. Давайте быстрее греть вашу машину, а то я превращусь либо в Карбышева, либо в Маресьева.

Мы погрузили сумки в багажник, параллельно грея мотор. Ничего не говоря друг другу, мы сели и развернули карту Подмосковья. Деревня «Кротово» оказалась ни одна, а целых четыре. Но Филиппок был абсолютно уверен, что нам нужно ехать в самую дальнюю. Именно в тех пределах находились земли и поместье настоящих Дашковых. Прыгая по сугробам и заворачиваясь на льду, мы потихоньку ехали. Мне говорить и не хотелось, и нужно было смотреть на дорогу. Филипп Сергеевич минут через пять вынул термос и, усмехаясь, показал, что мой пример всегда носить горячий кофе оказался заразительным. Я скорчила приветливую мину, кивнула, молча головой, надела очки, и дальше в сгущающихся сумерках, продиралась по завьюженной дороге.

Устала я часа через два. Заглушила мотор, припарковала машину на выезде из Москвы. Посмотрела на Филиппа Сергеевича, который пригревшись, прикрыл глаза и мурлыкал мелодию, которая раздавалась из радиоприемника.

— Не желаете сесть за руль? Вы обещали…

— Обязательно. Но сначала мы с вами поедим в кафе, которое призывно горит вывеской: «Все недорого и вкусно».

Зайдя в помещение, я порадовалась, что мы оказались одни, и не гремела музыка. Теперь можно и потолковать о цели и смысле нашего безнадежного, как мне казалось, путешествия.

— У вас ко мне много вопросов скопилось? У меня затылок даже разболелся от вашего напряженного внимания. Задавайте, — Филиппок откинулся и вопросительно смотрел на меня.

— Все, что вы мне рассказали очень занимательно. Одно только неясно. Почему вы думаете, что наша исчезнувшая троица прячется там?

— Я этого не говорил. Я думаю, размышляю, — тягуче затянул следователь, что там остались люди, которые могут что-то знать, а главное иметь очень конкретные сведения о той части жизни сестер, которая была сокрыта от вас и даже от бабушки.

Филипп Сергеевич вынул потертую бумажку и протянул мне. Почти неразличимые буквы, похожие как печатные, написанные человеком, который очень плохо владел русским языком и еле формулировал свои мысли.

— Что это? Откуда у вас? — я поднесла записочку к свечке, которую услужливо зажгла официантка. Тут какая-то просьба о деньгах или помощи. Я правильно понимаю. Письмо было написано несвязанно. Приходилось угадывать смысл, продираясь через отдельные слова, написанные все слитно. Получалось одно длинное предложение, кое-где прерывающееся то ли переносами, то ли незнанием как пишется конкретное слово.

— Вы, Кира Александровна, не поверите, я нашел его в фартуке, который висел на кухне в доме Дашковых.

— Почему же вы ничего о нем не сказали никому? — я оскорблено отвернулась от собеседника.

— А кому и что я должен был показывать. Когда мы начали разбираться с делом, и я нашел при обыске эту фитильку, то подумал сначала, что это Фросина записка. Лишь потом я понял, что Фрося не менее образованная, чем ее хозяйка. Тогда я предположил, что Фросина родственница из деревни написала, потом стал думать, что дворничиха в вашем дворе обратилась с просьбой то ли денег, то ли помощи. Я разговаривал с ней и понял, что она еле изъясняется по-русски. Я прощупал ее, узнал, какие у нее были отношения с семьей Дашковых и понял, что она у них ничего никогда не просила, но всей пролетарской душой ненавидя «господ» внимательно за ними наблюдала.

— И что эта «добрая» женщина вам поведала? — я только сидела и удивлялась, почему я никогда не обращала внимания на уборщицу и дворничиху в одном лице, Тамару. Мне казалось, что мы ей также глубоко безразличны, как и она нам.

— Вы жили в том мире, который, как раз очень волнует и беспокоит людей низшего сословия. Вы проходите легко мимо того, что они заметят и при случае смогут рассказать кому надо. Вот, Тамарино время и настало, — следователь задумался. Видимо решал вопрос все ли мне рассказывать или поэтапно, порционно. — Тамара, не очень связано рассказала мне, что «А.В.», которая управляла всем двором, не всегда знала, куда пропадает ее старшая внучка. Каждый раз, после съемки программы, Алиса с Саней возвращались домой. Младшая сестра буквально захлебывалась от будущего успеха, когда программа будет показана по телевизору. Алиса устало кивала и что-то тихо говорила сестре. Та моментально мрачнела, но согласно кивала головой. «Уж не знаю, что происходило дома» — печально продолжала дворничиха. Она даже прижималась к входной двери, но ничего не было слышно. А, подслушивала она потому, что буквально через минут двадцать из окна выпадала веревочная лестница и Алиса ловко спускалась по ней. Она приветливо кивала сестре и исчезала в кустах.