Любовь Шапиро - Я люблю дышать и только

— Не Аля. Мы даже не уверены, что она его видела. У нее у самой неприятностей было более чем достаточно. У «А.В.», всю жизнь жила женщина и подруга, и помощница по дому, и няня ее сына и внучек. Возможно, Фрося, на всякий случай сохранила его. Скорее всего — забыла. Оно валялось в старом фартуке, которым уже никто давно не пользовался, висел на двери каморки на черном ходу, — Филипп Сергеевич напряженно думал о том, какой вопрос задать следующий.

— Мотя, а недавно никто не приезжал сюда пожить на приволье.

— Вы ищите кого-то. Но, если Катерина умерла, то ищете человека неместного.

Если я сейчас вам расскажу, то ему может повредить моя информация?

— Если мы говорим об одном и том же человеке, то он убийца, мы так предполагаем. Возможно, еще он издевается над двумя ни в чем неповинных женщинах. Понимаю, что вам все равно, они ближе, чем мы с нашими домыслами и попыткой наказать виновного. Тем не менее…

— Приезжали двое мужчина и женщина рыженькая. Были дня четыре. Все время спорили и бегали в Барский дом. Я их не спрашивал ни о чем. Однако, могу сказать, что рыженькая женщина похожа на Алю была. Даже в повадках, в посадке головы, я и голос запомнил — густой и волнующий, — Уж простите старика за такие молодые эмоции.

— Куда они делись? — я понимала, что женщина была не Алиса. Явно Саня надела парик и старалась всячески имитировать ее повадки и голос. Или я пропустила, когда Саня стала Алисой, а сама звезда исчезла. Последнее время я видела ее крайне редко и старалась оставаться с ней недолго. Мне казалось, что мы все ее раздражаем.

— Мужчина за четыре дня раза — два уезжал куда-то и возвращался страшно вздрюченный. Единственный раз я слышал, что кричала рыженькая женщина: «Черт с ней. Ты всю жизнь будешь возить ее коляску. Она в тебе не нуждается. У нее есть кто-то другой, я не знаю кто, но я чувствую. Я Алису знаю лучше, чем себя».

Мужчина сник, — я видел все это, потому что они, ругаясь, выскочили на улицу, а здесь такая тишина, что любое слово, сказанное даже шепотом, и то доносится.

— Дальше что, — я теребила Мотю за рукав. Я не понимала, где могла прятаться Алиса. Ей же постоянно нужна помощь. Эта парочка меня перестала интересовать. За них я больше не беспокоилась. Они устроятся, я не сомневалась.

— Ничего дальше. Они расплатились и уехали. Ничем больше помочь не могу с поклоном, при котором слетело пенсне, закончил Мотя.

Мы вышли на мороз и побрели к машине. Теперь понятно, что делал медвежонок в графских развалинах. Я завела машину и ойкнула!

— Что? — удивленно спросил Филиппок.

— Нет, ничего. Холодное сиденье. На самом деле мне хотелось залезть в животик медвежонку. Я вспомнила, что девчонки прятали туда сокровенные записки, и каждый раз зашивали. Я не могла сделать это сейчас. Нужно добраться до укромного уголка. Филипп Сергеевич тоже молчал.

Дорога домой показалась короче, и мы пролетели Подмосковье с ветерком. На скорость я даже старалась не смотреть. Доехав до пересечения с Москвой, я сбавила обороты и выяснила, что Филипп Сергеевич направляется в Прокуратуру. Я была рада, что не надо с ним общаться. Мы кивнули друг другу, и я поехала домой.

Дома, одной рукой, раздевая жакет и скидывая на ходу сапоги, я доставала медвежонка. В сумке он весь смялся и был похож на подгнившую грушу. Я перевернула его на спину. Увидела свежий шов. Зубами стала его разрывать. Внутри были старые тряпки и бумажки, фантики и… клочок — бывшая обертка от конфетки. На ней, очень мелко Алисиным почерком было нацарапано: «Не ищите меня. Со мной все хорошо».

Кому была адресована записка. Если Сани, то почему они ищут Алису, если нам всем, то, я даже не знала от кого и где она прячется. Я обессилено плюхнулась на диван. Вся фантасмагория мне начала надоедать. Если люди живы и не хотят, чтобы их нашли, зачем за ними гоняться. Что же касается Солодова, то пусть его ищет Филипп Сергеевич.

Я позвонила Тиму, который обрадовался моему возвращению и сказал, что прямо сейчас, бросив работу, несется ко мне на крыльях любви. Такое яркое проявление чувств было ему несвойственно. Видимо, очень скучал. Позвонила подругам и коротко и сухо изложила ход событий. Реакция была разная. Яна сказала, что она давно уже думала о том, что пора «рубить концы» и оставить все как есть. Марьяша почти рыдала и говорила, что мы потеряли лучших подруг. Я крайне удивилась. Потому что ни Алиса, ни Саня, особенно в последнее время дружественными к нам не были. Я успокоила нервную и плаксивую подружку. Мару волновало больше всего, что сказал Филипп Сергеевич. Я посоветовала ей позвонить ему на работу, ибо именно сейчас он там.