Оксана Обухова - Флаг, барабан и паровоз

Как быстро Костя потечет ?.. Поймет, что Евдокия догадается прийти на выручку, если он не отвечает на звонки: у них лодка – одна на двоих, а весла нынче только у москвички, и она обязана грести со всем старанием. Продержится ли Семинарист еще немного или сдастся, лапки вверх поднимет и начнет торговлю за свою жизнь?

Нет. Если бы торговлю начал, то по его резервному номеру уже ответили бы.

Так что время есть! После разговора с Воропаевым люфт времени еще больше увеличится: Евдокия объявилась, Митрохина калечить уже незачем. Наверное.

Воропаев отзвонился в установленные пять минут и начал с упреков:

– Ну и натворила ты дел, девочка.

Евдокия в стариковское ворчание не поверила. Добродушия в нем не проскальзывало, а только грусть и печаль видавшего виды, горько разочарованного человека.

– Я ничего не натворила, и вы об этом знаете, – твердо выговорила сыщица.

Сделала паузу и дождалась:

– Откуда, Дуся? Я не Всевышний, откуда же мне знать?

– Вы готовы со мной встретиться?

– Подъезжай. Поговорим .

У Дуси сердце упало в пятки, от этого «поговорим». Но, взяв нервы и голосовую модуляцию в узду, девушка произнесла:

– Куда?

– А ты местечко назови, за тобой подъедут. Ты девочка умная, приветов от Муромца, надеюсь, нам не подвезешь.

– Не подвезу. Я в розыске.

Ложь прозвучала убедительно, оправданно, весомо.

Воропаев ждал Евдокию в частном деревянном доме на окраине Н-ска. Что характерно, на противоположной от местной Марьиной Рощи стороне города.

Машина, на которой подъехала Землероева в сопровождении трех мрачных братков, свернула в предусмотрительно раскрытые ворота, которые сразу же за ней захлопнулись. Закрылись на толстенный брус. Девушка вышла из довольно приличного «рено», немного огляделась.

Опять не впечатляет. Получше, чем у Конника, и вряд ли это действительное обиталище смотрящего, но домик выглядел на троечку: окрашенные синей краской стены и здесь шли кракелюрами, перила крыльца покосились, козырек над ним обвис ломтем изодранного толя.

Но внутри все оказалось чин по чину, на твердую четверку. Внешне непритязательное жилище оказалось упакованным. Мебелью, техникой, ламбрекенами с густющим тюлем в складку, ковров, правда, переизбыток, а хрустальная люстра подошла бы для более высокого потолка (такие комнаты жильцы обычно «залой» величают), стоящий под светильником Крученый доставал нижнюю висюльку макушкой.

Помимо сына смотрящего в комнате хватало мужиков, но Евдокия видела только его.

Он в упор смотрел на девушку.

Землероева искала на лице обманщика скабрезную, победную ухмылку.

Но «Че Гевара» глядел серьезно. Несколько прищурившись.

У Евдокии подвело живот. Прошагав на негнущихся ногах через всю немаленькую комнату, она врезала Крученому пощечину.

Тот мог бы увернуться. Отклониться. Намерения шагающей девушки не вызывали сомнения.

Но он не уклонился. Получил!

Закрыл глаза. Но не от вспышки злости, а покривился от боли.

Когда ж открыл, то посмотрел на кого-то за спиной Евдокии и отправил человеку красноречивый взгляд: не вмешивайся! Землероева заметила, что такое же предупреждение, но уже рукой, произвел и сидящий в кресле Воропаев. Провел ладонью над полом, усмиряя страсти, и тихо бросил: «Ша».

Евдокия, задирая подбородок, твердо смотрела в глаза бывшему любовнику на день.

По сути дела, отвешивая Крученому пощечину, Дуся не только выполнила дикое, испепеляющее до безумия желание ударить. Прилюдно врезав сыну смотрящего, она расставила все точки. Показала, что разговор пойдет на равных.

Смешно? Наивно?

Может быть. Но поступить иначе – значит показать, что подготовила свою шею для любого седока: садитесь, дорогие урки, я не гордая. Меня унизить можно, растоптать, я все стерплю.

А это изначально гибельная позиция. Проигрышная. Проглотишь обиду, и в среде, живущей по законом «Не верь, не бойся, не проси», серьезного отношения к тебе уже не будет. Такие люди уважают только сильных. Тех, кто ответить не боится.

Ответит Крученый обманутой девушке, что ж. Ничего страшного. Ехать сюда уже куда как жутко. Ситуация здесь может обернуться тумаками и без всякого наезда на любовничка. Так чего ж удобный случай упускать-то? Мокрый воды не боится, а выгореть должно. Воры должны быть заинтересованы в безбашенной девчонке.

Крученый стоял невозмутимо, почти вплотную к Дусе.

– Не делай так больше. Никогда. – В его глазах и голосе не слышалось угрозы или предупреждения, только просьба. Он повернулся к людям в зале и произнес: – Это наши дела, личные и старые.