Андрей Фёдоров - Желтый караван

— А вы чего?

— Ну, я тоже два-три куска могу. Тянет на все десять! А?!

— От меня-то что нужно? Вы учтите, сейчас супруга придет.

— Понял, — «Буратино» ловко махнул второй стакан, — диагноз! И пока держать! И что бы он там ни пел — не верить!

— Вы считаете, что от меня зависит? А экспертиза?

— Да ну?! Макар Макарович! Уж это дело техники! Профессора там побойчее, да с консультацией, да комиссионный осмотр! Да и Василий-то! Мало что дурак! Он же вдрызг чокнутый! Да вам и «стенку» пора менять. Тачка есть?

— Это машина-то? Мне не нужна.

— Это все так, пока денег нет. Это не магнитофон? — кивнул «Буратино» на приоткрытую дверцу кухонного шкафа.

— Утюг.

— Не похож. Ну как?

— Сумма ничего. А зачем же теще и жене надо собирать на диагноз-то? Он тогда получает и права.

— Это им не надо. Это вам надо! До суммы. Ясно?

— Не очень. Пока как-то бурно все протекает. Но при таких-то козырях…

— Вот! Чувствуется мужской разговор! Все! Пошел! Вообще-то, дорогой, чую, скоренько мы опять встретимся! А? Как я? Я найду вас сам! Это будет вам приятный сюрприз!

— Да уж…

«Буратино» отбежал к двери:

— Давай! До скорого!

Почти тут же пришла супруга:

— Почему опять мусор?! Кто это отсюда выскочил? Ты стал пить?! Ты же писал стихи!

— Это не я стал пить.

— Кто здесь был?

— Слесарь.

— Ты его коньяком поил?

— Да я б его сулемой бы напоил пополам с купоросом, — бормотал Макар Макарович, прилаживая свернутую «Буратино» радиорозетку. — Вон аж стенку всю заплевали! Артисты!

Ржевский сбежал из квартиры Тишкина где-то часу в шестом. Их дальнейший разговор с бывшим привидением с полчаса еще происходил под бодрый лязг фужеров, и в конце концов смесь «Болса», «Джонни Уокера», «Аморанти», плюс недостаточно переработавшиеся остатки «Успокоителя Ташевской», плюс трагические события вечера и ночи ошеломили Ржевского настолько, что он, как теперь смутно вспоминал, где-то с трех часов ночи принял самое горячее участие в поисках в квартире Тишкина неких таинственных «животных», которые, как утверждал «Буратино», должны были обязательно завестись в квартире еще с вечера, просто их плохо искали. «Буратино», правда, почему-то не решался обозначить класс и вид животных, бормоча, что они «что-то вроде ваших крокодилов», но поисками руководил в таких местах, где нормальные крокодилы никак спрятаться не могли: они с Ржевским не только заглядывали под диваны и под шкафы, но и вытрясали все шкатулки и коробочки, и «Буратино» иногда подолгу, мусоля палец, перебирал содержимое этих коробочек и шкатулок, склонившись над столом и становясь похожим на допотопного конторщика со счетами.

— Ккрроккодильчики! — клокотал и рычал Ржевский, роясь, по указаниям «Буратино», в муке и просеивая крупу. — Цып-цып-цып!

Где-то на втором часу поисков нашли кошку, которая, правда, тут же удрала на лестницу через полуоткрытую дверь.

— Нет, это не то, — решил «Буратино», — вот двери надо запирать! Спецключом!

«Спецключом» оказались обыкновенные отмычки.

— Странные двери, — бурчал «Буратино», — вроде запирал.

В квартире еще оставалось достаточно странного. Ржевскому то чудились шаги в глубине купеческого лабиринта, то неведомо откуда выбегавший сквозняк начинал шевелить на полу выброшенные из шкафов и шкатулок тряпки и бумаги, то стремительно отлетавшая под ударом ядовитых лучей из бра тень капитана почему-то выскакивала из дверей спальни обратно и непринужденно укладывалась на полу, притворяясь некой отдельностью, совершенно независимой от хозяина. Ржевский понимал остатками омраченного рассудка, что в спальне наверняка есть зеркало (он сам его только что видел), но само это зеркало тоже ухитрялось, однако, подставлять себя под тень капитана всегда с какой-то новой стороны и изредка шевелилось и нежно поскрипывало за стеной. Согбенная, но сохранившая спортивную, трапециевидную форму спина широкого и плоского капитана, сидевшего со шкатулками за столом, была видна Ржевскому из кухни под нелепым углом, уничтожавшим совершенно голову. Нет, с привидениями далеко не все еще обошлось благополучно.

Ржевский в этом убедился, обнаружив в духовом шкафу вторую кошку.

— Она, обратно! — махнул от стола «Буратино». — Черно-белый вариант.

И встал.

— Слушай, дорогой! Дверь-то!

С кошкой под мышкой отправились к двери.

— Ясно, — сказал «Буратино», — вон пружина. Ну, Василек! Это ж для чего? Это для того, чтоб, если хоть один замок запереть забыл, дверь автоматом приоткрывается. Или нет? Все-то запереть спецухой этой не могу. Давай-ка мы лучше эту кошку придушим от греха?