Наталия Костина-Кассанелли - Я знаю, как ты дышишь

— Могу я вам чем-то помочь?

Со второго этажа поспешно спускалась, едва не застревая на узкой лесенке, круглая, как колобок, женщина: сначала показались затянутые в тесные лосины ножки-балясины, а затем и вся она полностью. Покупателей, кроме Кати, в магазине не было, и поэтому она, опустив первичную конспирацию, сразу сказала:

— Здравствуйте. Я от Игоря Анатольевича.

— Здрасьте! — ответила толстуха в лосинах, быстро обшаривая пришедшую бойкими голубыми глазками. — От какого Игоря Анатольевича? — на всякий случай уточнила она.

— От Лысенко, — вежливо ответила Катя и сняла шапку, потому как в павильоне было ощутимо тепло.

— Ой, да я же вас знаю! — вдруг сказала хозяйка. — Вы у меня года четыре назад обувь покупали! Я тогда в обувных рядах стояла, и вы же с ним, с Игорем Анатольичем, и еще с одним мужчиной, с видным таким, приходили!

— Точно! — поражаясь такой зрительной памяти, подтвердила Катя. — Я у вас сапоги купила, ботинки и туфли! Долго носила, спасибо! А теперь что, вы на обои перешли, переквалифицировались?

Переквалифицировалась Люба в продавца примерно за год до того, как познакомилась с тогда еще капитаном Лысенко. Теперь капитан Лысенко ты смотри, как высоко шагнул — рыжая эта, симпатичная, говорит, прям начальником сделался, — это ж должность у него теперь полковничья, не иначе! Да, судьба штука такая — была Люба учительницей домоводства, скромной, веселой… Некоторые считали, что и излишне веселой, особенно когда дело чужих мужей касалось, но бог с ними совсем! Люба про них и вспоминать не хочет! Особенно про подругу одну, Светку, с которой она здесь, на рынке, и начинала. Светкин муж в конце концов к ней, к Любе, ушел, да Светка этого так не оставила, коза драная, к каким-то колдунам ходила, порчу на Любу наводила. Ох и сильная порча была! И деньги Люба потеряла, и здоровья чуть не лишилась, даже венерическое на Любу напало — но это уже после того, как ей пришлось Володечку выгнать. А что делать-то было? Страшно стало… Потом-то оно все к лучшему обернулось, и как раз в тот день, когда рыжая эта с компанией пришли к ней, к Любе, за покупками… Значит, и впрямь судьба!

В судьбу Люба верила крепко, да и на свой фарт торговый сильную надежду имела — и все как задумывала, так и получилось. Ну и Игорь Анатольич поспособствовал, помог. Как знала, что люди важные и нужные окажутся, она, Люба, эту рыжую тогда по полной программе обслужила, и со скидкой! В контейнер их отвела, чин чинарем — и усадила, и приветила… И как знала, что эти трое попались непростые: слушали они тогда ее, Любину, историю внимательно, уважение ей оказали. Про Светкино колдовство Люба, конечно, распространяться не стала — она и мужу своему, Ричарду, про это даже не рассказывала, намекнула только, что ее, Любу, каждый обидеть норовит… Ну, это уж потом было, а сначала Ричард за ней просто так ухаживал — понравилась ему Люба очень. Вот так она и стала Барибобу, и замуж вышла как полагается, а не так, как некоторые тут, лишь бы обманывать и деньги тянуть! И на фамилию мужа перешла, хотя вначале и хотела Крячко остаться — привычнее все же… Но Боба бы обиделся, да и не принято так у них.

Еще больше, наверное, удивилась бы Люба, знай она тогда, что те, кто к ней случайно подошел, чтобы девушке обувь модную купить, как раз делом о колдунах-то этих и занимались — тут уж, видно, не только судьба была, а прям рок какой-то! Однако Люба про это смолчала, а они и не спросили ни разу. Зато Игорь Анатольич просто душа-человек оказался — и знакомства нужные имеет, и все его знают-уважают. А Любе что? Она тоже понимает, да и делать-то особо ничего не надо: слушай, запоминай да смотри куда надо — и внакладе никогда не останешься! Понимание на это Люба от природы имела, и глаз у нее острый, глаз — алмаз, что называется!

Из обувного бизнеса Люба в конце концов ушла — тяжело сразу два дела тянуть, хотя вначале Бобу туда пристроила. Но только хлопотно сильно было: Боба там, Люба тут… В новом павильоне в обойном ряду, красивом, большом, — аренды много платить, но иначе никак нельзя: надо было себя поставить, чтоб Светка наконец заткнулась и поняла, что за Любу тоже есть кому заступиться и не так она, Люба, проста, как этой паскуде казалось! Да, не хочет она, Люба, сейчас старое ворошить, которое уж и быльем поросло. А сначала обидно, конечно, было очень. Особенно когда Володечка уходил… он ей в запале таких слов наговорил! Нельзя женщине такого говорить… Ну, что поделаешь — село оно и есть село! Вот Ричард — совсем другое дело: тут они пара. У Ричарда даже не как у нее — педучилище, а университетское образование, три языка знает. А что тут остался, да к торговому делу пристал, так тоже судьба. Тут у него жена первая, и ребенок от нее. Хотя он уже давно разведен был, когда за Любой ухаживать начал, но — совестливый. Не хотел пусть и бывших, но без помощи бросать. А потом и в Любу влюбился. Смешной такой: станет со своими колготками-носками, которые вразнос носил, и смотрит на нее! Потом и подходить стал, разговаривать, знаки внимания оказывал — это уж когда Люба Володечку наладила. Однако все только к лучшему обернулось, да!