Блейк Крауч - Возвращение [litres]

Становится понятно поведение Слейда все это время, особенно его ультиматум несколько месяцев назад – подвергать испытуемых клинической смерти для более обостренного восприятия наведенного воспоминания. Тогда Хелена думала, что это чистое безрассудство со стороны миллиардера, приведшее к массовому исходу почти всего коллектива исследователей. Теперь она видит здесь тщательный расчет. Слейд знал, что они вышли на финишную прямую и ему не нужны были лишние свидетели истинного предназначения кресла – только наиболее преданное проекту ядро команды. Если подумать, неизвестно даже, добрались ли все остальные до берега…

До сих пор Хелена только подозревала, что ей может грозить опасность. Теперь она уверена в этом.

– Давай поговорим, Хелена. Не замыкайся в себе снова.

От того, как она отреагирует на откровения Слейда, скорее всего будет зависеть ее дальнейшая судьба.

– Я зла на тебя.

– Вполне естественно. Я бы тоже был взбешен.

До этого момента Хелена считала, что Слейд обладает невероятным интеллектом и мастерски манипулирует людьми, как и все акулы бизнеса. Возможно, это действительно так, однако львиной долей своего успеха и состояния он обязан всего лишь знанию будущего. И в конечном итоге ее, Хелены, уму.

Зачем Слейду снова создавать кресло? Ведь явно не ради прибыли. У него уже столько денег, власти и славы, сколько другим и не снилось.

– Ну, теперь проект завершен. И что ты планируешь делать с результатом?

– Пока не знаю. Я думал, мы вместе сможем найти ему какое-то применение.

Чушь собачья. У тебя было двадцать шесть лет, чтобы поразмыслить над этим.

– Помоги мне усовершенствовать кресло. Испытать, довести до ума. Сам не знаю, что я имел в виду, задавая тебе вопрос в первый раз и даже во второй, но сейчас ты знаешь правду. Я спрошу в третий раз и надеюсь, что ты ответишь «да».

– О чем ты? Какой вопрос?

Он подходит, берет ее руки в свои. Его лицо так близко, что она чувствует запах шампанского в его дыхании.

– Хелена, ты готова изменить мир вместе со мной?

25–26 октября 2007 г.

Войдя в дом и закрыв дверь, Барри вновь останавливается у зеркала рядом с вешалкой и смотрит на отражение более молодого себя.

Это неправда. Этого не может быть.

Джулия окликает мужа из глубины дома. Барри проходит мимо телевизора, где все еще идет матч, и сворачивает в коридор. Каждый скрип половиц под босыми ногами знаком и памятен. Миновав комнату Меган и гостевую – она же рабочий кабинет, – Барри оказывается перед входом в их с Джулией спальню.

Его бывшая жена сидит на кровати с открытой на коленях книгой. На прикроватном столике стоит чашка чая, от которой поднимается пар.

– Ты выходил или мне послышалось?

Джулия так изменилась…

– Да, выходил.

– Где Меган?

– Пошла в «Дэйри куин».

– Завтра же в школу.

– Обещала вернуться до половины одиннадцатого.

– Она знала, у кого отпрашиваться, да?

Улыбнувшись, Джулия приглашающе похлопывает ладонью рядом с собой. Барри заходит в спальню, его взгляд скользит по их свадебным фото и еще одному, черно-белому, где она держит новорожденную Меган, и останавливается на висящей над кроватью репродукции «Звездной ночи» Ван Гога, которую они с Джулией купили в Нью-Йоркском музее современного искусства десять лет назад, пленившись оригиналом. Подойдя, Барри полусадится-полуложится рядом с женой, вытянув ноги и опираясь спиной об изголовье. Вблизи лицо Джулии словно подретушированная версия того, что он видел два дня назад. Гладкая, даже чересчур, кожа, морщинки едва намечаются…

– Почему не смотришь игру? – спрашивает Джулия.

Последний раз они так сидели на кровати вместе, когда она сказала, что уходит от него. Смотря ему в глаза, проговорила: «Прости, но я не могу отделить тебя от всей этой боли».

– Милый, что-то случилось? У тебя такой вид, будто кто-то умер.

Последний раз Барри слышал от нее «милый» целую вечность назад. Нет, он не чувствует себя так, будто кто-то умер. Скорее – совершенно потерянным во времени и пространстве, оторванным от реальности. Как будто перевоплотился в собственном теле и все еще пытается привыкнуть к нему.

– Все нормально.

– Хм, может, попробуешь еще раз, поубедительней?

Это боль утраты, которая не оставляла Барри со дня смерти Меган, сочится сейчас из его кровоточащей души и проявляется во взгляде? И Джулия на подсознательном уровне чувствует, что в муже произошел некий сдвиг? Сам он видит в ее глазах прямо противоположное, и они потрясают его – ясные, чистые и такие настоящие. Не познавшие горя. Глаза женщины, которую он полюбил когда-то. Осознание разрушительной силы беды, постигшей их двоих, вновь обрушивается на Барри.