Константин Веснин - Приют горного странника

— А я-то думаю, он крышу бани чинит, — она безостановочно затараторила, подперев руками бока. — Нет, вы посмотрите на него, ты мне что сказал? Пойду, гляну конек на крыше у бани. Там доски отошли, ну и вода чердак заливает. Я думаю, он как примерный муж, сидит на крыше, потом смотрю, уже темень за окном. Я-то думаю, ну молодец, заработался до темна. Потом мысля другая… Ой, а как же он там в темноте-то, на крыше? Опасно же?! Ну, я и бегу, а его нет!

— Слышь, Клавдия, ты помалу громкость-то убавь, а то уши уже заложило, — Петр исподлобья уставился на жену. — Да сидел я, сидел на крыше… стемнело, ну, думаю, щас слезу, фонарь возьму. Стал на лестницу ступать, да неловко… видать, в темноте-то не туда ступил. Чувствую, нога не шибко, а так… занемела. Ну, думаю, куда я теперь… на крышу-то, а тебе мешать не хотел, ты там бухгалтерией занималась. Вот… я, стараясь не греметь, и зашел к Леопольду.

— Вижу, что ты, стараясь не греметь, мягонько спрыгнул прямо за стол с бутылочкой…

В их пререкания осторожно вмешалась Елизавета Капитоновна:

— Клавдия, присаживайся на чашечку чая. У нас сегодня гости приехали…

Клавдия еще раз осмотрелась по сторонам, и тут ее взгляд наткнулся на Инессу Львовну, которая демонстративно отвернулась в сторону.

— Нет… спасибо, Лизавета. В другой раз мы с тобою почаевничаем. Пойдем, Петр, надо Муську загонять. Ты тут, наверное, опять про медведей байки строчишь?

— Слышь, Клавдия, тут такие добрые люди собрались, в баньку сходили, чаевничают… — Петром овладела обида за прерванный хороший вечер. — Они же завтра собираются на хребет, их же надо просветить насчет того, как себя вести при встрече с медведем, а ты-ы… — и он, не найдя, что добавить, махнул рукой.

— Клава, пусть он немного посидит, — Елизавета Капитоновна подошла к Клавдии и взяла ее под локоть, прошептав:

— Он тут — звезда культурной программы.

— Ох, уж эти мужики, — Клавдия смягчилась. — Только отвернись на пять минут, и он как мотылек летит на огонек. Ладно уж, пойдем Лизавета, с тобой пока поболтаем, а ты, Петька, смотри… через десять минут, чтобы был наверху, в холле! — Клавдия пригрозила ему пальцем.

Женщины вышли из столовой. Петр сконфуженно огляделся, недовольно хмыкнул, почесав бровь:

— Забежала, как на пожар… Че, я? Я зашел как порядочный, сижу… гутарю, Леопольд, давай разливай остатки. Ну, че… вот с мысли сбила.

— Вы нам рассказывали про встречу с медведем, — робко напомнила Люся. — У вас еще были такие случаи?

— Да были, конечно, — энтузиазм Петра окончательно испарился. — Я вам только вот что скажу. Пойдете на хребет, иногда стучите палкой по деревьям или громко разговаривайте. Они, медведи, шума боятся и стараются избегать его. Да, хоть просто хлопайте в ладоши и песенки пойте. И… еще, не мусорите. Я это говорю к тому, что у медведя нюх — ого-го! Он за полкилометра ваш конфетный фантик учует, этим вы его раздразните, и он может к вам за угощением пожаловать…

Елизавета Капитоновна и Клавдия поднялись в холл.

— Ну, у тебя и гости собрались, Лизка, — Клавдия усмехнулась. — Особливо эта… мымра городская…

— У меня две гостьи, которую ты имеешь в виду?

— Да об этой говорю… с мочалкой на голове и носом от буратины.

— Клавдия, перестань.

— Да, че, Клавдия. Она, блин, ко мне в магазин забежала, как угорелая кошка, я только…

Клавдия внезапно прервалась, подошла к журнальному столику и подняла большую книгу в глянцевой обложке:

— Ой, у тебя какая-то книжка интересная? И обложка вся сверкает, — она повертела в руках книгу и вслух прочитала название:

— «Фэн-Шуй. Как привлечь богатство»… Слушай, Лизка, это твоя книженция?

— А-а, эта-то… Нет, кто-то из гостей оставил.

— Дашь почитать!

— Да забери совсем.

— Ой, спасибочки. А ты сама-то читала ее?

— Нет, руки еще не дошли.

— А кто это Фэн-Шуй? Я такой фамилии не слышала. Кто-нибудь из заграничных?

— Нет, Клавдия. Насколько мне известно, это — восточное учение с философским подтекстом.

— Ну, если восточное, так это то, что мне надо. Я вон гороскопы-то изучила, так все дела планирую, как там прогнозируют. И, знаешь, помогает.

Они еще поболтали немного, и Клавдия громко крикнула:

— Слышь, Петька, все, я ушла!

На лестнице показался Петр. Переваливаясь с боку на бок, он недовольно заворчал:

— Ну, че раскудахталась, курица? Да иду уже… Жисти нет никакой.

Поток ветра через приоткрытое окно настойчиво колыхал штору, обдавая холодным утренним воздухом спящую Люсю. Она плотнее закуталась в одеяло, задев рукой Глеба. Он проснулся. Между штор пробивался утренний свет. Стараясь не разбудить жену, Глеб осторожно поднялся, оделся и вышел в холл. Тишина была такой, что отчетливо слышалось тиканье настенных часов, да снизу, из кухни, доносились приглушенные звуки радио.