Ирина Зарубина - Частный сыск

В назначенный час, когда солнце уже стояло высоко, со двора донеслись частые шаркающие шаги и множество голосов.

Выглянув из своего укрытия, Лидия увидала многочисленную процессию, заполняющую мастерскую.

Посредине высилась скульптура, которую еще накануне молодая женщина и скульптор обернули огромным покрывалом. Его складки ниспадали до самого пола и почти полностью скрывали очертания статуи.

— Что ж, — сказал Пракситель, когда почтенные горожане полукругом обступили мраморный постамент, — моя скульптура наконец готова. Никогда в жизни я еще не был столь близок к совершенству. Передавая вам мою работу, я надеюсь, вы сполна сумеете оценить ее достоинства и отнесетесь к ней с подобающим уважением.

С этими словами он широким жестом сдернул покрывало, защищающее от чужих глаз восхитительную беломраморную богиню, и невольный возглас восхищения одновременно вырвался из множества открытых уст.

Артемида словно лучилась светлым сиянием, отбрасывая блики на стены мастерской.

Красота ее, явленная во всем великолепии, не поддавалась никакому описанию.

Завороженные, изумленные, ошеломленные неземным зрелищем, глядели городские богатеи на произведение гениального скульптора.

Так продолжалось несколько долгих минут, покуда наконец не прозвучали первые слова одобрения, выросшие в общий восторженный гул.

— Благодарю вас, о боги, благодарю! — со слезами на глазах шептала Лидия, охваченная общим порывом.

Она была счастлива, что труд мастера вызвал столь единодушное одобрение и восторг.

— Она необыкновенна!.. — раздавались восхищенные голоса.

— Божественная красота!.. — вторили им другие.

— Где вы смогли отыскать столь совершенные черты? — допытывались у скульптора третьи, но Пракситель сохранял молчание, загадочно улыбаясь и бросая невольные взгляды в дальний темный угол жилища, туда, где, он знал, скрывалась от чужих взоров Лидия.

— Я бывал в Афинах и видел работы великих мастеров, — произнес старый богач, тряся седой головою, — но даже они не в силах сравниться с этим совершенством. Во всей Ойкумене не найдется второй такой статуи!..

И все вокруг согласно закивали.

— Только, мастер, мы ведь заказывали вам скульптуру покровителя Ольвии — Аполлона.

— Значит, Артемида вам не нужна? — язвительно спросил Пракситель.

— Что вы, что вы! Это великолепно! Это — шедевр? Это чудо!

На скептика зашикали, хотя он и пытался слабо напомнить об Аполлоне.

Теперь уже было ясно, что представление «Электры» в честь водружения у входа в театр скульптуры Праксителя состоится в назначенный день, что бы ни случилось.

По городу шептались, что по случаю празднества сам скульптор примет участие в спектакле под маской Ореста, сына коварной Клитемнестры.

В театре полным ходом проходили репетиции.

Теперь уже не только Лидия, но и Пракситель без устали готовился к предстоящей роли. Заучив наизусть длинные монологи, он декламировал их вслух, стоя на пороге мастерской.

В руке, будто божественное оружие, он сжимал свой верный резец и с силой рассекал им воздух в то самое мгновение, когда, по замыслу автора, юный пасынок Орест закалывал кинжалом похотливую и мстительную Клитемнестру.

Лидия каждый раз вздрагивала, слыша этот зловещий свист.

Пракситель улыбался.

— Надеюсь, ты будешь осторожен на сцене? — робко спрашивала молодая женщина.

— Тебе не о чем тревожиться, — отвечал он.

Итак, долгожданный день наступил.

Накануне ночью, после отчаянных и бурных любовных ласк, Лидия лежала на широкой груди скульптора, и на лице ее застыло мечтательное выражение.

— Наверное, это счастье, что я встретила тебя, — прошептала она. — Тебя — такого сильного, красивого и надежного. Не знаю, как я смогла бы справиться одна со всем тем, что на меня обрушилось…

— Ты была прекрасной моделью, — после паузы произнес Пракситель.

— Теперь я могу признаться тебе… Ты ведь долго ждал этого момента, верно?

— Не стоит себя неволить. Твои тайны для меня священны.

— Нет, я должна рассказать. Ведь не раз я читала в твоих глазах немой вопрос, и не раз слова досады готовы были сорваться с твоих уст. Не сердись на меня, мой любимый. Мне слишком больно было говорить об этом… даже с тобой. Но теперь… теперь я чувствую в себе новые силы. Это ты дал мне их. Слушай же!.. — Лидия набрала в грудь воздуха и выпалила: — Скилур, чье имя я так часто произносила в бреду, Скилур, которого я призывала в своих снах и мыслях, Скилур, которой ни на минуту не отпускал меня, — он был моим любовником.