Борис Васильев - Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

«Зачем же он приехал?» — пытался понять Васькин. Борис Николаевич записал на всякий случай в памятку: «Бр. Капитоновы, строительный кооператив. Узнать количество голубых машин ВАЗа в Северном районе. Были ли поставки таких машин после восемьдесят восьмого?»

Нечаев, наблюдая за ним, хмуро спросил:

— Вы на меня с помощником накатаете докладную генералу?

Изношенное его лицо было напряженным.

— А как ты думаешь?

— Мои думы мало кого интересуют. Я человек маленький, покровителей среди высшего начальства не имею.

— Ну вот, уже заплакал! — грубо заметил Васькин. И передвинул бумаги на столе, вытер ладонью со стекла пыль.

— Я считаю, надо мне объясниться, — Нечаев порылся в карманах, достал портсигар, но закуривать не стал.

— Объясняйся, как тебе угодно! — глянул строго на него Васькин.

— Я на должности в Парадном уже одиннадцать лет.

— Ну и что?

— Никаких званий. Никаких движений по службе. Лишь одни кляузы. Того обидел, с другим поступил незаконно.

— Хочешь сказать, этого нет?

— Чистеньким в районе трудно ходить. Там жизнь без удобств, хлопот только по мясокомбинату предостаточно. Не раз меня разбирали по инстанциям, но серьезно виноватым не признавали.

— А факты общения с директором совхоза «Рассвет»?

— Ваня Шорин — мой друг детства. Учились в одном классе семилетки в Парадном. Если что-то признается в нашем общении ущербным, так ты меня суди. Ваню не тронь! Он труженик на своей земле. Рабочий день — от темна до темна. Никаких отпусков и выходных. Поживи-ка такой жизнью! Да еще свыше кричат иные руководители: не нужны нам коллективные хозяйства, заменим их фермерами. Разрушить все можно, но что жрать будем?!

Нечаев замолчал и уткнулся взглядом в крашеный пол.

Борису Николаевичу вдруг стало жаль его, как-то неожиданно он проникся уважением к этому загнанному в угол человеку, который приехал просить за друга Ваню Шорина. Васькин, не чувствуя себя вполне уверенным судьей сельских дел, сказал Нечаеву:

— Ладно, с тобой пусть твое районное начальство разбирается. А совместно нам бы раскрутить убийство. Сумеешь что-то разнюхать — помогай. Не сумеешь — занимайся своими делами.

На том расстались.

Как ни странно, после посещения Тимониных работниками угрозыска Варвара мало-помалу начала говорить. Она растягивала слова, будто заика, и очень скоро уставала. Но это был уже сдвиг. Василий Корнеевич при встрече с капитаном Васькиным обрадованно удивлялся:

— Вы прямо-таки Кашпировский, Борис Николаевич. Женка-то у меня повеселела, всюду бегом скачет. И слова у нее получаются.

— Ничего такого новенького не вспомнила? — перебил его Борис Николаевич.

— Нет. Только говорит, что снасильничали эти бугаи вдвоем Раю. А потом, понятно, концы в воду.

— Не совсем так, Василий Корнеевич…

— Может быть. Мы с Варварой не шибко образованы, не все понимаем.

— Да, кстати, — поднял руку Борис Николаевич. — В вашем Северном районе много было голубых машин «Жигулей»? Вы же бывший автомобилист.

— Штук десять было. Я даже знаю у кого. Тогда партия такая пришла, в восемьдесят восьмом. Ну, районное руководство их по себе расхватало. Не машины — игрушечки. Одна — у директора совхоза «Рассвет» Ивана Шорина.

— Как он из себя? — перебил Васькин.

— Мировой мужик! У наших с Варварой стариков мед берет — всегда деньги платит. Или заставит своих людей мясо занести. Или рыбы. Короче, совестливый.

— Но мясо-то и рыба совхозные.

— А где сегодня начальство без греха!..

— Давайте, Василий Корнеевич, у кого еще голубые «Жигули»?

В руках у Васькина была записная книжка.

— У Капитоновых. Сам-то парторг совхоза «Кировец» помер, дак сыновья на голубых «Жигулях» катаются. В строительном кооперативе длинные рубли хватают. Еще с позапрошлого года. Я их мало знаю. Потом, военный у нас, отставник, в Парадном живет. Ему эдакую голубую «Ладу» выделили. Больше и не помню. Потрепался перед вами, а забыл.

Борис Николаевич оставил Тимонину свой номер телефона, попросил:

— Вдруг что возникнет в памяти или что услышите, звоните в любое время суток. Не стесняйтесь.

И, пожав твердую руку пожилого человека, простился.

В управлении Бориса Николаевича ждал Коваленко. Лицо Виктора было невеселым.

— Ну что у тебя еще? — от двери кабинета спросил Васькин.

— Все в ажуре, товарищ капитан, только опять есть неизвестные.

— Это так должно. Мы те же химики-математики, — пошутил не совсем удачно Борис Николаевич. Настроение было паршивое. Начальная поездка в Северный район частично удалась и, казалось, поиски пойдут, потихоньку-полегоньку. Однако словно черт невидимый сорвал стоп-кран, и движение зашло в тупик.