Борис Васильев - Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

Виктор Коваленко полистал истрепанный блокнот и подождал, пока Борис Николаевич усядется за свой стол.

— Поначалу я познакомился с братьями Капитоновыми на деревообрабатывающем заводе. У каждого из них свой грузовик с длинным кузовом, документы в полном порядке. Сегодня они заберут последнюю выделенную для кооператива партию сройпиломатериалов, — Коваленко сделал паузу. — Вот что странно: братья между собой не дружат. Как бы чужие люди. Я поначалу решил, притворяются. Маскарад для публики. Однако нет. Кладовщик Петрович, квартирохозяин Тимониных, сказал мне по секрету, что они даже дерутся.

— Вот как! — засмеялся Васькин. И невольно потер руку об руку. Новость показалась ему сногсшибательной. — Каковы же причины раздора, не проверил? — спросил он.

— Для этого пришлось ехать в строительный кооператив на загородные дачи. И опять неувязка, — Коваленко постучал пальцем по блокноту. — Причиной раздора, Борис Николаевич, стали голубые «Жигули», которые покойный отец завещал Вадиму. Братья перессорились не на шутку. Никодим пытался изувечить деревянным колом и машину, и брата. Еле с ним справились. Удерживали всей улицей, кое-как уговорили. Одним словом «Жигули» еще полтора года назад братья продали. Деньги поделили. Судя по отношению друг к другу — не поровну.

У Бориса Николаевича пропал весь интерес к докладу.

— Что ж, вся версия наша рассыпалась?..

— Почему же! — Коваленко пошуршал страницами блокнота. — Совсем даже нет.

Васькин с надеждой посмотрел на него. Потрогал, а затем и почесал левый глаз.

— Мог же быть Вадим не с братом, а с кем-то на голубых «Жигулях».

— Это маловероятно.

— Но почему, Борис Николаевич?

— Делить убийство с братом — уже тяжкий груз. А с чужим человеком — это сверхопасно.

— Но ведь с целью грабежа!..

— Какой грабеж! Изнасиловали женщину, сняли серьги, колечко. Риск ради мелочи. Чепуха какая-то!

— Мне так не показалось.

Борис Николаевич обхватил руками голову, поморщился. Его донимали боли, наверное, подскочило давление. Он порылся в столе, где у него валялся медный браслет, и надел его на левую руку.

— Ты понимаешь, — сказал он Коваленко. — Твои открытия откинули нас в розыске за нулевую черту.

— Так в чем же я виноват, товарищ капитан?

— Ни в чем, конечно! В нашем деле нередки промахи. Идешь по следу, хватаешь преступника за хвост, а это — бумажный змей. Или подсадная утка. Обидно очень.

— Но сейчас — ни то, ни другое…

— Это еще хуже, Виктор. Не исключено, что мы даже не попали на след. Лишь играем в поиск.

Варвара не могла оставаться дома одна.

— Вот боязно мне стало жить — и все! — призналась она мужу. — Будто я малое дитя.

Василий Корнеевич за нее беспокоился, а Петрович, у которого Тимонины квартировали, подшучивал над ней:

— Что ж, пора. Люди в нашем возрасте в детство впадают. Иные даже в куклы играют.

Однако он подумал о судьбе Варвары всерьез и пробил ей ставку уборщицы при конторе лесопильного завода — теперь она день-деньской находилась на людях и при своем Василии Корнеевиче. Уж это ли не счастье! Малая работа, а все-таки занятость, идет семье копейка. На хлеб, на соль, детям и внукам — на гостинцы.

К концу августа строительный кооператив дачников вывозил со склада оставшийся договорной материал. По этому поводу Никодим Капитонов принес Петровичу очередную бутылочку. Так сказать, премиальную. В межхозяйственных отношениях уж такие неписаные законы: не подмажешь — не поедешь.

— Сам председатель кооператива прислал, — сказал, широко улыбаясь большим ртом, Никодим. — Говорит, низкий поклон и мои почтения Петровичу, доски получили что надо, без сучка и задоринки. Бруски тоже — первый сорт. Недостачи нет. Будем держать контакт постоянно.

— А куда денется ваш председатель! Конечно, хорошо поет, и мне приятно. Но пиломатериалы только у нас, так что не обойдется.

— Это уж верно, Петрович.

— Еще бы не верно! — хамовитости кладовщику не занимать. Но и доброты тоже.

Братьев Капитоновых, чтобы не остаться в долгу, Петрович пригласил отобедать. Как раз Варвара сварила уху из судака, с петрушкой, лаврушкой и другими приправами. И хороший арбуз у речников купила.

Вот тут и получился стоп-кадр. Столкнувшись носом к носу, Василий Корнеевич и Вадим Капитонов оторопели. Вернее, растерялся Вадим и даже попятился. А к Тимонину как бы перешла чужая растерянность. Неловкая пауза растянулась на минуту.